Парни & секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности

Первый инцидент произошел с Хавьером перед началом девятого класса. Я смогла найти подтверждение некоторым, хотя не всем деталям. Но частности не так важны, как последствия, влияние этого события на жизнь Хавьера и его темнокожих одноклассников. Парень из выпускного класса, тоже темнокожий, напился на вечеринке и приставал с объятиями к белой девушке. На следующий день он прислал ей сообщение или даже письмо с извинениями. Каким-то образом это признание вины попало в социальные сети — и там его оценили как обличение, а не оправдание. Обо всем узнала школьная администрация. Некоторые уверяют, что девушка не хотела выдавать парня, но ее родители настояли. После расследования его исключили. Второй случай произошел в конце следующего лета, на другой вечеринке. Белая девушка уснула в спальне и проснулась якобы из-за того, что темнокожий парень лежал на ней сверху и раздевал ее. Несколько месяцев спустя она сообщила об этом руководству школы, ситуацию изучили, и дело точно так же закончилось исключением. Позже на общем школьном собрании, где ученики могли высказаться на любую тему, девушка прочитала подготовленное заявление о сексуальных домогательствах, утверждая, что виновник до сих пор не в тюрьме только потому, что он темнокожий. Хавьера поразила ее безапелляционность, к тому же никто из взрослых не вмешался в обсуждение. Некоторые темнокожие ученики, включая его, вышли из аудитории в слезах.

«Это был настоящий дурдом, — вспоминал Хавьер. — Не думаю, что я когда-нибудь так сильно плакал на людях. У меня было такое чувство, что на меня напали. По идее, в школе должно быть комфортно и безопасно, а тут меня просто разорвали на части. Когда она закончила, мне было тяжело смотреть на одноклассников, учителей и директора, которые вообще-то должны меня защищать. Хотелось сказать: “В тот момент вы будто плюнули мне в лицо”».

Хавьер вовсе не оправдывал поведение исключенных парней. Его интересовало другое. Что, если они были бы белыми, с богатыми и влиятельными родителями, оплатившими полную стоимость обучения? Дали бы им второй шанс? Оставили бы в школе, смягчили бы наказание? А что, если бы пострадавшие девушки не имели белых привилегий? Ответ ему неизвестен, да и мне тоже, хотя, как отметил Хавьер, ни одного белого парня не исключили за сексуальное правонарушение за все семь лет его учебы. Национальная статистика не делит правонарушителей по расовому признаку, однако факты говорят о том, что темнокожие мужчины в традиционно белых колледжах, а также иностранные студенты из Африки и Азии чаще других обвиняются в сексуальных правонарушениях, в их отношении чаще проводят официальное разбирательство[154]. (В то же время цветные женщины становятся жертвами сексуального насилия чаще, чем белые, и реже сообщают об этом полиции. Кроме того, их словам реже верят.) Из такой статистики сложно сделать однозначные выводы. Ее легко могут исказить те, кто хочет перечеркнуть все достижения в борьбе с изнасилованиями в кампусах, поскольку таких людей заботит не избавление от предубеждений, а сохранение статуса кво. Возможно, белым девушкам, убежденным, что при обращении в полицию им поверят, проще обвинить цветных парней в правонарушениях. Однако Хавьер считает, что подобный дисбаланс создает образ черного дикаря, который насилует «невинных белых женщин». В истории полно примеров, когда темнокожих мужчин публично линчевала белая толпа якобы за то, что те намеренно порочили честь белых женщин. Пытки и убийство четырнадцатилетнего Эмметта Тилла, обвиненного (как оказалось, ложно) в том, что он свистнул вслед белой женщине, стимулировали движение за гражданские права темнокожих в 1960-х годах. Совсем недавно, в 2015 году, белый националист Дилан Руф убил девять афроамериканских прихожан в Южной Каролине. Потом он якобы заявил: «Вы насилуете наших женщин, и вы захватили нашу страну — убирайтесь вон». В 2018 году в Вашингтоне (округ Колумбия) сторонники превосходства белой расы включили «межрасовые изнасилования белых женщин» в длинный список инцидентов, нарушающих гражданские права европеоидного населения.