Парни & секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности

Мы с Хавьером разговаривали в его крохотной комнате в общежитии колледжа. Они с соседом сделали кровати-чердаки, а письменные столы, телевизор и шкафчики для одежды поставили внизу. Там же разместили квадратный мини-холодильник, без которого никак не обойтись, электроплиту и настоящий склад полуфабрикатов, включая и самую большую упаковку бульонных кубиков, какую я только видела. Хавьер был одет в серый свитшот и черные джинсы, на одной ноге — ортопедический ботинок: шесть недель назад парень растянул лодыжку на футболе — наутро после того, как расстался со своей девушкой из старшей школы. Та приехала к нему на выходные. Так получилось, что он потерял свой телефон где-то в комнате и одолжил у нее мобильный, чтобы позвонить себе и найти телефон по звонку. Оказалось, что девушка поменяла пароль, но Хавьеру его не сообщила — впервые за то время, что они встречались. В памяти тут же всплыли фотографии в Instagram, которые он отчаянно старался игнорировать: там она «слишком тесно» прижималась к другому парню. Был случай, когда Хавьер позвонил ей в час дня, и оказалось, что та идет домой с вечеринки вместе с кем-то другим. Он понимал, что поступает плохо, но все же прочитал сообщения в телефоне девушки, пока она спала. Кто ищет, тот найдет: в переписке с подругами она подробно описывала свои сексуальные похождения с другими парнями. Хавьер не сдержался. Он устроил скандал, наорал на нее, требуя назвать имена этих парней, пинал диван-футон так сильно, что сломал его. «Я потерял самообладание, и мне стыдно, — признался он. — Жаль, что я не смог спокойно обсудить с ней ситуацию. У нас были бы сейчас совсем другие отношения — но не уверен, что они были бы лучше. Она никогда не видела меня таким. И это ее напугало».

Через несколько часов девушка уже летела домой, а Хавьер напился «до отключки». Его несколько раз стошнило, он шатался по общежитию и рассказывал всем, как подруга его предала, — единственный раз, когда он откровенничал с ребятами из колледжа. Он рухнул спать в четыре утра, а через несколько часов уже был на футбольном матче, где и получил травму. Теперь каждый раз, когда Хавьер смотрит на свою ногу, он вспоминает тот вечер. Несколько недель он был так подавлен, что ничего не мог делать: заперся у себя в комнате, оценки резко ухудшились. «Теперь мне намного лучше. Мама сказала: “Только не смей блудить с каждой встречной!” И я ее понимаю, потому что меня так и тянет чем-то заполнить эту пустоту.

Но не думаю, что меня заинтересует здешняя хукап-культура. И не думаю, что я заинтересую девушек. Им нужен кто-то вроде Джона Траволты». Меня ошарашило такое признание. Бум вокруг Джона Траволты возник сорок лет назад и давно сошел на нет. Заявление парня было совершенно оторвано от реальности, как и представление его белых однокурсниц о самом Траволте. В ответ на мое удивление Хавьер улыбнулся. «Вы же понимаете, — продолжил он, — им нужен белый мужчина. Думаю, чтобы им захотелось замутить со мной, темнокожим, я должен быть суператлетом или чем-то вроде этого. Такая фетишизация точно присутствует. Так что приходится быть на сто голов выше всех, чтобы на тебя обратили внимание. Иначе им кажется, что это очень рискованно — быть с тем, кто не родился европеоидом. Это не то, что мне нужно».

«А что ты скажешь о девушках-афроамериканках?» — спросила я. «Их здесь мало, — ответил Хавьер, — и среди них у меня есть близкие друзья. Романтические отношения с ними мне тоже сейчас не нужны. Так что у меня пока ни с кем из них не было связи».

Мы отправились на встречу с Эмметтом в китайскую забегаловку, куда студенты ходят из-за больших порций, а не высокого качества еды. По дороге Хавьер поделился, что ему нравится атмосфера исторически черных учебных заведений. Еще в выпускном классе школы, посетив Морхаус-колледж, он почувствовал себя там как дома. «Радует сама мысль о том, чтобы учиться у других темнокожих людей, которые лучше знают, как преподавать и как сделать из меня настоящего человека». Но в нынешнем колледже, где среди студентов всего 5% афроамериканцев, ему предложили полную стипендию. Возможность отучиться без долгов перевесила сомнения по поводу того, что он окажется в чуждой для него среде. Это важно — потом парень хочет пойти на медицинский факультет, а там точно придется платить. Эмметт, который тоже получил стипендию, еще не выбрал будущую профессию. Его было заинтересовала финансовая сфера, но в школе бизнеса, оказавшись единственным темнокожим, он почувствовал себя отщепенцем. «Мне некого винить, кроме себя, — сказал он. — Я прекрасно знал, во что ввязываюсь. Конечно, я справлюсь, но здесь я словно инопланетянин. А это не самая позитивная установка. Я не раз хотел бросить учебу. Честно говоря, если бы мои родители не вложили в меня столько времени и денег и если бы у меня не было семьи, которая за меня переживает, я бы давно ушел».