Парни & секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности

Самир решил, что это его шанс: раз ей некуда деваться, он предложил ей пойти к нему в комнату, но Анвен отказалась. Он стал настаивать в своей привычной манере. «Помню, как я включил классического нытика, — сказал он мне. — Типа: “Ладно, уходи, меня все бросают”. Ну, знаете: “О горе мне, горе, моя жизнь — страданье, пожалей меня, не бросай”. Надавил на жалость. И это сработало». Было поздно. Было холодно. Анвен не знала, что делать, — и наконец согласилась. Когда они вышли из братства, она заметила ребят из своего общежития и, поблагодарив Самира, сказала, что догонит их и доберется вместе с ними до дома. Но он не собирался так легко сдаваться. «Ты только что меня целовала, а теперь бросаешь? Так не делается», — сказал он. Она посмотрела вслед уходящим ребятам, гадая, сможет ли она их еще догнать. Если нет, то что же она будет делать? В общем, она решила взять ситуацию в свои руки и сказала Самиру: «Хорошо, давай сядем где-нибудь и поговорим об этом». Они зашли в учебное здание, которое было открыто всю ночь; Анвен слышала, как люди свистят им и кричат: «Сделай ее!» Они сели на диван в холле, и она попыталась объяснить Самиру, что не хочет встречаться с ним, не хочет вообще ничего; в то же время она старалась не обидеть его, успокоить его, сказала, что он замечательный парень и ей было очень приятно с ним танцевать. Получилось сумбурно. Однако кое-что она четко обозначила: «Я не хочу заниматься с тобой сексом». — «Ничего страшного, — ответил он. — У меня все равно нет презерватива». Хотя это сложно назвать адекватным ответом на ее слова.

Они снова стали целоваться, и Самир, все еще сильно пьяный, уложил Анвен на диван. «Я могу сделать тебе приятно», — обещал он, прижимаясь к ней всем телом.

«Он был намного больше меня, — вспоминала Анвен. — Я не могла пошевелиться. В тот момент я начала паниковать. Я сказала: нет, не здесь». Он повел ее в мужской туалет, прижал к стене, как в голливудских фильмах, и снова принялся целовать. Она опять сказала: не здесь.

Самир позвонил своему соседу по общежитию, и тот нехотя согласился освободить комнату. По их правилам, приводить девушек после двух ночи запрещалось, но Самир его уломал: «Пожалуйста, только один раз!» Когда они пришли в общежитие, Анвен сняла шорты, в которых была на вечеринке, оставшись только в легинсах и топе с бретельками. Она положила контактные линзы в рюмку, наполненную водой (плохая идея). Затем ушла в туалет. Сидя там, она ломала голову, стараясь вспомнить хоть одного общего друга, чей телефон мог быть в телефонной книге Самира. «Что ты творишь? — думала она. — Что ты творишь?» Может, переночевать в общей комнате общежития? «Но я знала: он скажет, что это глупо — у него есть и кровать, и одеяла». Голова гудела. Было так поздно. Она жутко устала. Ей просто хотелось спать. Оглядываясь назад, Анвен жалеет, что не обратилась к охране кампуса. Она жалеет, что не догнала тех двух парней из своего общежития. Она жалеет, что ее подруги бросили ее. Она жалеет, что парень из братства, который запер ее вещи в своей комнате, не предупредил ее, что уходит. Она жалеет, что не живет в том веке, когда люди еще помнили телефоны своих друзей наизусть. «Столько сожалений, — сказала она мне. — Столько сожалений». Люди далеко не всегда принимают решения, которые задним числом кажутся очевидными. Произошло совсем не то, чего она ожидала, — отчасти из-за ее собственных решений, отчасти из-за слепого случая.

Когда она вернулась в комнату Самира, он включил песню Skinny Love группы «Бон Ивер», потому что Анвен сказала, что это одна из ее самых любимых песен. Он стал снова целовать ее, прижав к закрытой двери, поднял на руки и понес на кровать, затем лег на нее сверху. Он знал, что ее сексуальный опыт весьма ограничен. Его опыт тоже не отличался разнообразием, но девушки, с которыми он был близок, «любили пожестче», или, по крайней мере, так ему казалось. Поэтому он начал сильно давить Авен между ног.

«Черт, — сказал он, — я так тебя хочу». — «Ты же помнишь, что я не хочу заниматься сексом», — ответила она. «Да-да, у меня все равно нет презерватива», — повторил Самир.

Через несколько минут он сказал ей: «Сними футболку», и это прозвучало как приказ, а не просьба. Не успела она поднять свой топ наполовину, как он схватил ее грудь и стиснул. Ее вдруг захлестнула волна отвращения, и она отдернулась, выпалив: «Нет!» — «Ясно, — сказал он. — Этим займемся позже». Самир решил попробовать снова, когда Анвен расслабится. Он приписал ее колебания волнению и неопытности. Теперь он решил взять на себя роль «хорошего парня», «наставника», который поможет ей и не осудит. Он взял ее руку, положил на ширинку своих спортивных брюк и стал тереть, затем достал свой пенис. «Поиграй с ним, — предложил он. — Он не кусается».

Самир все еще крепко сжимал руку девушки. «Надо же, ты правда никогда этим не занималась, да? — сказал он, затем добавил: — Губами будет еще лучше».