Пароль: я – Грех

Я услышал стук каблуков по коридору. Резко развернулся к цыгану. Моё тело напряглось, как собранная стальная пружина, оно было готово к новым сюрпризам. Шокер отозвался на моё напряжение разрядом, а пленный – коротким вскриком. Обернувшись, обнаружил бессознательное тело охранника… Взглянул на дверной проём – цыган исчез. Скрипя зубами, я бросился к выходу. Так и есть – цыган был в коридоре, он отобрал пакет у незнакомой девушки и пытался её целовать. Я подбежал и отдернул друга от барышни.

– Лёх, не беспредельничай! А вы, дамочка не бойтесь, ответите на некоторые наши вопросы, и мы вас отпустим.

Цыган скинул с себя мою руку.

– Грех, ты чё, прикалываешься? Это же Иринка!

Симпатичная черноволосая девица улыбнулась мне полными яркими губами. Я наморщил лоб: что – то было не так… Друг указал на пакет, принесённый девушкой.

– Иришка тут нам еды притаранила и пивка на опохмелу.

Пока следовал за парочкой, меня осенила неприятная мысль, но развить её сразу не успел… Когда вошли в комнату, знакомая цыгана взвизгнула, увидев лежащего на полу. Девушка в страхе обняла моего друга.

– Ребята, что это с Николаем?! Вы его убили?!

Я поспешил успокоить барышню.

– Ну, у вас и фантазия – убили! Случайно на шокер нарвался, скоро придёт в себя.

Алексей погладил девушку по голове.

– Да, Иришка, он очухается, уже очухивался и сейчас очухается!

Парочка уселась на кровать. Цыган всецело был поглощён своей соседкой. Невольно и я засмотрелся на девушку, на её округлые статные формы. Вот только яркого макияжа много и эта прическа в стиле «вамп» – всё это не по мне. Я взял стул и присел напротив.

– Теперь рассказывайте, что происходит, но прежде ответь мне, Лёх, я спиртное пил?

Цыган солгасно кивнул.

– Пил, Грех. Сначала девки пошутили и налили тебе в сок водки, а потом ты и без них пил. А ты чё, не помнишь?

У меня похолодело внутри.

– Это не похищение! Значит, нас с тобой не похищали? Мы здесь просто скрываемся! Что мы натворили?!

Вынимая бутылку пива из пакета, цыган пожал плечами.

– Да так… Поверь, Грех, ничё серьёзного. И это, как его там… Мы не скрываемся.

Я схватился за голову и взъерошил и без того всегда торчащие волосы. Мой взгляд остановился на лежащем на полу.

– А это тогда кто?! И… Кто меня запер?! И тебя приковал в наручники?! И…

Лёха! Ты же знаешь, мне пить нельзя! У меня сразу проявляется патологическое опьянение!

Девушка, во взгляде которой угадывалось недоумение, осмелилась спросить:

– Ой, Гриша, ты, наверное, запоец?

Я истерично хохотнул, но тут же взял себя в руки.

– Не запоец и не запивец. Патологическое опьянение – это такой редкий синдром. Чуть спиртное попало внутрь, и человек не ведает, что творит, а когда протрезвеет, у него амнезия на всё, что происходило перед и во время выпивки. Такие люди редки и крайне опасны. Вот и у меня этот синдром… Наверное, Господь наделил вдобавок к моим способностям, чтобы не пил. А теперь, Лёха, валяй рассказывай то, что я не помню.

Как я и ожидал, цыган попытался уйти от ответственности.

– Так ты же сам можешь в физиономику свою… прошлое позырить! Ну и зырь, а то ты же знаешь, всё равно привру то там, то сям!

Я попытался пригладить волосы на голове.

– Могу, но не буду – боюсь! Ты лучше расскажи, сильно не привирая, а с прошлым я после разберусь.

      Цыган переглянулся с подругой, словно ища поддержку.

– Ну, значит, дело было так… (Меня передёрнуло.) …Ты, Грех, сначала не хотел танцевать, но с соком получилось балдёжно! Тебя было не вытащить с танцулек, а потом ты намахнул на бутершарф с Гулькой, и вы решили с ней махнуть в деревню. Ты собирался знакомить её с отцом…

Я остановил словоохотливого друга. Мало было добиться от него рассказа, надо было попасть на его волну, чтобы понять, о чём речь, и не забывать эту волну направлять в нужное русло.

– Постой, Лёх. Я так понимаю, за авансом мы так и не съездили? Помню, что ты поделил деньги в моей квартире – и все-ё-ё! Давай пляши с этого места!

Цыган озадаченно почесал лоб.

– Нам некогда было авансы получать… Да, Грех, ты пропустил много интересного! Мне даже обидно за тебя… Значит, я поделил еврики, пересчитал свою доляху, гляжу – всё в ажуре, бабло в поряде. Ты свою пайку бобла перетряхивать не стал. Закинул под кровать пачку евриков, сказал, что на чёрный день… И мне говоришь такой: «Пойдём, Лёх, поесть по-человечьи – в кабак». Я те толкую: «Нафига нам кабак, купим килограмм пельменей с кетчупом – нам хватит…»

Я сурово посмотрел на друга.

– Шишков! Я же просил привирать слегка, а не ставить всё с ног на голову. Значит, ты уболтал меня сходить в ресторан – так?

Цыган виновато опустил взгляд.

– Да! Но ты сразу согласился. В кабаке я чиксанулся с… – цыган виновато посмотрел на свою подругу. – Иришка, я ж тебя тогда не знал! Вот, чиксанулся с Гулькой и Танюхой, они сбежали от своих блендеров и были одни. Мы пригласили к себе за столяк. Вот Гулька и набулькала тебе водки в сок. Потом – шурум–бурум, ты тащишь Гульку к тачке…

Я решил уточнить.

– Что это за шурум–бурум?

Друг выразил недовольство, что его перебивают.