Пароль остается прежним

— Идите, товарищ Бородуля, в канцелярию, получите свое денежное содержание.

«Не то!» — думает Бородуля и спрашивает:

— А зачем?

— Положено,— улыбается старшина.

— А я потом,— почему-то говорит Бородуля.

— Ну, как знаете,— отвечает старшина и идет в канцелярию.

Бородуля ждет. Жаль, что Пологалов больше не окликает его.

Старшина не задерживается в канцелярии. По дороге в складское помещение Бородуля перехватывает его. Говорит, словно делает одолжение:

— Ладно, товарищ старшина. Идемте за деньгами. А то вам, действительно, некогда.

Пологалов опять улыбается:

— Правильно, Бородуля. Ну так идите в канцелярию.

— А вы? — недоумевает солдат.

— Мне действительно,— Пологалов подчеркивает слово «действительно»,— некогда.

— А что же я там один буду делать?

— Возьмете деньги.

— У кого?

— На столе возьмете и распишетесь в ведомости.

Бородуля заинтригован. Он недоверчиво смотрит вслед старшине и идет в канцелярию. Осторожно стучит. Тихо. Открывает дверь — никого. На столе капитана Ярцева лежит пачка денег и ведомость. Бородуля нерешительно подходит к столу.

Много денег — и никого.

Он находит свою фамилию в ведомости.

Так что же, так самому и брать деньги? Он протягивает к ним руку и сразу отдергивает, потому что слышит шаги.

Кошевник...

— Привет, Бородуля!

— Привет, ефрейтор,— бурчит Бородуля и отходит от стола.

— Старший матрос,— поправляет Никита, расписываясь в ведомости. Отсчитывает положенную сумму денег и прячет в карман. Насмешливо приглядывается к Бородуле:

— А ты чего не берешь? Боишься?

Опять — боишься!

Бородуля презрительно усмехается и тоже расписывается в ведомости.

Ну и порядочки на заставе: приходи сам и бери деньги!

А что, если Кошевник взял больше, чем ему полагается, а потом свалит на Бородулю?

Он подозрительно смотрит на Кошевника.

ВТОРАЯ ТЕЛЕГРАММА

— Мы будем вам очень обязаны, Зоенька,— сказал капитан Харламов,— если вы доставите еще одну телеграмму по тому же самому адресу.

Зоенька вспомнила, какой страх охватил ее месяц назад в безлюдном переулке, когда Василий Васильевич окликнул ее, чтобы вернуть телеграмму, и вспыхнула.

Капитан Харламов понял это по-своему:

— Да вы не бойтесь, Зоенька, мы вас в обиду не дадим.

— Вот еще выдумаете! — сердито сказала она и взяла телеграфный бланк, на котором, кроме адреса, было всего два слова: «Приеду Ходжиев».

Капитан Харламов объяснил:

— Вы, Зоенька, должны сделать вид, что вам неизвестно содержание телеграммы.

— Конечно,— сразу согласилась Зоенька и потянулась к баночке с клеем.— Мы должны вручать адресату запечатанную телеграмму.

— Вот-вот,— подхватил Харламов.— А теперь давайте еще кое-что уточним. Прежде всего я думаю, что когда Василий Васильевич увидит вас возле своего дома, он притворится удивленным и скажет что-нибудь вроде: «Неужели снова телеграмма товарищу Васильеву на мой адрес?» Вы ответите: «Да, Васильеву, на ваш адрес». Думаю, он откажется принять эту телеграмму.

Зоенька кивнула.

— А если он все-таки захочет принять телеграмму?

— Отдайте.

— Ладно,— сказала Зоенька.

— И, наконец, последнее,— заметил капитан Харламов.— Если Василий Васильевич телеграмму не возьмет, но поинтересуется ее содержанием — покажите. Понимаете?

— Понимаю,— опять кивнула Зоенька.

— Тогда в путь! — сказал капитан Харламов.— Сейчас Василий Васильевич должен быть дома. Сегодня он работает с двух.

Сонное утро вставало над городом. Лил мелкий дождь.

Зоенька шла быстро, прикрываясь зонтиком, Ноги скользили по плитам тротуара. Она уже несколько раз попадала в лужу, забрызгала чулки и чувствовала, как вода забирается в туфли. Наконец постучала в знакомую калитку. Бульдог яростно залаял. Василий Васильевич выглянул в окно и узнал девушку.

— Сейчас!

Бульдог гремел цепью, рвался к Зоеньке.

— Да замолчи ты! — прикрикнул Василий Васильевич, отодвигая засовы.

Она сказала;

— Опять на ваш адрес телеграмма товарищу Васильеву.

Старый мастер притворился, что не расслышал.

— Идемте в дом,— пригласил он,— ведь невозможно разговаривать под таким ливнем.

«Вот еще!» — подумала Зоенька и повторила:

— Товарищу Васильеву телеграмма.

Хозяин дома взял ее за руку.

— Идемте, идемте!

Зоенька растерялась и позволила Василию Васильевичу затащить себя на крыльцо. Теперь они стояли под железной крышей. Между крыльцом и калиткой метался бульдог, которого Василий Васильевич отшвырнул ногой, когда вел Зоеньку к дому.

Она собрала все свое мужество и попробовала улыбнуться.

— Дальше я не пойду...

Василий Васильевич отпустил Зоенькину руку и ласково смотрел на нее:

— Как не пойду?

А дождь? Неужели вы будете стоять на крыльце, пока он не пройдет?

— У меня — зонтик,—напомнила Зоенька, стряхивая с него воду.

— Ну, ну,— примирительно сказал старый мастер.— Телеграмму-то вы должны вручить.

— Конечно,— согласилась Зоенька и зябко поежилась.— А где адресат?

— Вы промокли,— мягко сказал Василий Васильевич.— Заходите в дом, обогрейтесь.

— Нет! — решительно заявила Зоенька.

Василий Васильевич потрогал усы: