Паровозик из Ромашкова

Тихона действовать. Старик побежал по мосту в сторону спасительного берега так резво, что сам

удивился своей прыти. Ноги тяжелели с каждым шагом, дыхание сбилось, а меж тем, рассекая

водную гладь впереди себя, существо подобралось к мосту непозволительно близко.

«Неужели идет напролом?» – пронеслась мысль в голове, и, словно в подтверждение этому, исполин, взревев, протаранил мост. Тот сложился пополам и, не выдержав натиска чудовища, развалился. Секции с жутким скрежетом и свистом взметнулись вверх и рухнули где-то позади

Тихона. Тот упал, отброшенный жгуче-холодной волной и покатился с болтающегося понтона.

Исполин, вновь показавшись из воды, медленно заходил на второй круг. Звонко бились друг о

друга отцепленные секции, злобно шипя и выпуская пары горячего воздуха. Понтоны, лишившись кислорода, один за другим скрывались под бурлящей водой и глухо падали на дно.

Почувствовав, как земля уходит из-под ног, Тихон перепрыгнул на следующую секцию. На

другую.

И вот, когда до берега осталось совсем ничего, что-то мощное и стремительное ударило в

боковую часть моста. Понтон в агонии затрясся, шаркаясь о песчаный берег железным днищем.

Стоявшая рядом у причала баржа прорезала воздух и стремительно поднялась вверх, словно

пробка, вылетевшая из бутылки. Тихон повалился с ног и, больно ударившись головой о землю, невольно закряхтел и выпустил из рук ружье.

Из воды вынырнул исполин, издавая череду коротких, режущих сердце звуков. И вот, когда он

почти коснулся старика, пароход неожиданно рухнул на мутанта, придавив того к земле.

Левиафан жалобно заверещал, судорожно дергая конечностями. Старик, нервно отталкиваясь от

земли, все-таки додумался отбежать подальше от монстра, который до сих пор пытался схватить

его. В следующий миг что-то противно взвизгнуло, и все затихло, не в силах отражаться в

мыслях. Наступила звенящая тишина.

Тихон, шатаясь, шел по едва различимой нити дороги, что-то невнятно бормоча. Он зарыдал.

Зарыдал, как маленький ребенок, у которого забрали любимую игрушку. Это были слезы радости

и отчаяния. Сейчас в Тихоне смешалось все. Он споткнулся и упал на сырую землю, уткнувшись

лицом в сырую кашу.

Через какое-то время он вновь поднялся, оглянулся и, будто окончательно перестав что-либо

чувствовать, шаркая сапогами по песку, пошел дальше.

Желание взглянуть на ночной город оказалось таким сильным, что Тихон, отбросив всякие

сомнения, непоколебимо решил дойти до своей цели и, озираясь по сторонам, качаясь из

стороны в сторону, начал подниматься по высокому холму. Позади так же громко вереща, барахтался в мутной воде исполин, придавленный тяжелой баржей. Тихон отвернулся и, теперь

уже не оглядываясь, вдруг остановился. Только сейчас он понял, что не знает, в каком

направлении следует двигаться, но пока под ногами виднелись темные пятна дороги, покрытой

паутиной трещин, она вела его и была обязана непременно куда-то привести. Пусть, не туда, куда он хотел. Сейчас было все равно. Старик желал только одного: дойти до конца. Он твердо

решил, пока бьется сердце, и надежда не покинула его, вдыхая дополнительные силы, он будет

идти к своей цели до последнего. Конечно, гарантия того, что хоть кто-то выжил, имела

призрачные шансы, но пока Тихон не убедится в этом, он просто не решится остановиться.

Солнце мало-мальски тускнело, теряя свое былое величие, и когда потухший диск скрылся за

перепаханным горизонтом, Тихон невольно ускорился.

Куда ни глянь, всюду расстилалась выжженная пустошь. Разрушенные фундаменты домов, по

которым, переплетаясь в узлы, бежали тысячи трещин и зияли десятки дыр. Просевшая полоса

дороги, уводящая в неизвестность. Тихон, жадно чавкая сапогами, шагал на зов темноты. Идти

пришлось недолго.

Тихон оказался на чуть бугристой равнине, поросшей множеством стеклянных ангаров. По

непонятной причине, противореча всем законам логики, они не разрушились и вполне уверенно

держались на земле. Это пугало старика. Все кругом было затоплено густым туманом. По земле, беспорядочно извиваясь, тянулась плотная дымка. Пройдя еще немного и, заметив, что грязь

окутала ноги чуть ли не по самое колено, Тихон замедлил шаг.

Казалось, они где-то совсем рядом... Прячутся в своих темных норах и ждут, когда жертва

подойдет достаточно близко, чтобы ее можно было схватить и заживо распотрошить.

Легкое движение крыльев, почти неуловимый звук на грани слуха... Понимание приходит

слишком поздно, когда клыки уже вонзились в плоть, и яд, обжигая внутренности, бежит по

венам.

Тихон уже отчетливо представил себе эту жуткую картину, как перед носом прошмыгнула

обезображенная тень. Где-то совсем близко послышался шорох. За ним – хлюпанье и чавканье.

Забившись под какой-то металлический прибор, Тихон прикрыл голову руками и, почти не дыша, начал прислушиваться к внешнему миру. Сердце в клетке ребер заколотилось так сильно, что в

такт ему нервно задергалась грудь.

Где-то в стороне от Тихона, неуклюже покачиваясь, показалась и тут же скрылась хмурая тень.

Еще с минуту старик сидел, не смея пошевелиться, и только после этого сумел побороть себя и