Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]

Передо мной разыгрывалась сцена ужаса, местом действия было морское дно. По комнате бесшумно двигались пять, а то и больше человек, все в зюйдвестках и робах. Они скользили плавно и медленно, как водолазы. Сквозь туман, застилавший мне глаза, я не мог разглядеть их лица. Под черными зюйдвестками я видел серые пятна, похожие на луну. Дверь в коридор открылась, один из пришельцев встал в проеме и показал на что-то рукой, другие снимали со стен картины. В комнате появились новые люди, один взвалил на плечи кресло, другие стали выносить более громоздкую мебель. Человек у двери отдавал команды жестами, его руки шевелились то быстро, то медленно, как клешни у краба. Все происходило беззвучно, а может, удар повредил мне слух. Несколько минут я был безучастным зрителем этого невероятного спектакля. Потом глаза мне заволокло фиолетовой пеленой, и я снова впал в забытье.

На этот раз я очнулся не так скоро. Во сне я старался пробиться сквозь густой удушливый дым. Откуда-то из гущи дыма меня звали: «Пауль! Пауль!» Это был голос Моники. Мне надо было найти ее, речь шла о жизни. Я бежал как сумасшедший. Со всех сторон вспыхивало пламя, стоял треск, как от большого костра. «Моника, где ты!»

Первое, что я почувствовал, очнувшись, была острая боль в голове. Дышать мне было по-прежнему трудно. Потом я обнаружил, что комната и впрямь полна дыма. Над полом колыхалось мохнатое облако. В окно падал яркий желтый свет, воздух был горячий, как в парилке. Я мгновенно вспомнил все, что случилось, — нет, это был не сон, картин на стенах не было, из мебели осталась только кровать, зеркало и большой комод. Деревянные стены трещали. Дом горел!

Я резко вскочил и закричал от боли, мне показалось, что мой череп треснул, как грецкий орех. Я добрался до двери. Она была заперта снаружи! Дым просачивался сквозь щели и замочную скважину.

— Пауль!

Неужели я все еще брежу? Меня звала Моника. Помилуй Бог, это галлюцинации, мне надо выбраться отсюда, пока я снова не потерял сознание. Задыхаясь, я подошел к зеркалу и ощупью стал искать механизм на боковой стенке рамы. Однако и этот выход был заблокирован — механизм разбили чем-то тяжелым. В глазах у меня потемнело, стены поехали, пол завращался. Я погиб…

— Пауль!

Нет, мне не померещилось, меня звали снаружи, теперь это был голос Танкреда. Из последних сил я заставил себя подойти к окну. Оно было заперто, мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем мне удалось открыть его, все это время я только усилием воли не позволял себе потерять сознание.

Внизу стояли Эбба, Моника и Танкред. Они махали мне и издали вопль облегчения, увидев меня живым. Танкред приставил к окну лестницу.

— Только не волнуйся! — крикнул он. — Спасательная команда действует. Ты сможешь сам спуститься? Бросай сюда свою одежду! Спускайся! Мы держим лестницу!

Осыпаемый дождем искр, я спустился вниз. Вскоре, уже одетый, я лежал, обессиленный, положив голову Монике на колени, а она гладила меня по волосам и подносила мне к губам фляжку с коньяком. Жизненные силы возвращались ко мне. Правда, виски еще не отпускала боль, а мышцы напоминали распустившееся желе. Но жизнь уже радовала меня. Я лежал с закрытыми глазами и наслаждался прикосновением прохладных пальцев и тонким ароматом знакомых духов. Я чувствовал себя обломком кораблекрушения, который, по счастливой случайности, прибило к райскому берегу.

— Любимый, я так боялась за тебя! Мы подоспели в последнюю минуту.

Это была истинная правда. Каперская усадьба стояла объятая пламенем, большой деревянный дом пылал, как сухой картон. Огонь охватил уже и северную часть дома, огненные языки лизали крышу над спальней Корпа, фосфорно-желтые обои вспыхнули словно сами собой.

— Кое-кто здесь хорошо поживился, — сказал Танкред и показал на окно первого этажа. — Вон, глядите!

Несмотря на огонь и дымовую завесу, мы смогли разглядеть горящую комнату — она была пуста! Я не увидел в ней ни одного предмета! Там, где стены еще не были охвачены огнем, виднелись светлые прямоугольники на обоях. Все картины были сняты!

Танкред повернулся ко мне:

— Ну, Пауль, тебе, несомненно, есть что рассказать нам?

— Дай мне прийти в себя. Расскажите сначала, как вы здесь очутились?

Танкред улыбнулся.

— Мы пустились на хитрость — сделали ложный ход. Я был уверен, что ночью здесь что-то должно случиться. Проехав две станции, мы вышли из поезда и на машине вернулись в Лиллесанн. К сожалению, мы не сразу попали сюда, нам пришлось ждать, а то бы мы были здесь намного раньше.

— Может, надо что-то предпринять, чтобы потушить пожар? В Хейланде наверняка есть пожарные.

Танкред кивнул.

— Парень, который привез нас сюда на лошади, уже поехал за людьми. Но боюсь, что им не успеть.

Эбба с волнением смотрела на море. Вдруг она закричала:

— Глядите!

Тучи разорвало, и лунный свет залил и берег, и море, туман рассеялся, видимость была хорошая. Эбба показывала на серый силуэт, скользивший между шхерами в километре от берега. Небольшое парусное судно, подгоняемое свежим попутным ветром, уходило в открытое море.