Партия на троих

— Простите, Ваше Высочество, но вы были слишком юны, чтобы понимать обстановку на фронте, — Борган сделал несколько шагов вперёд. Его лицо сохраняло благожелательное выражение, но Теи услышал в голосе едва заметную раздраженность. — Вам кажется, что Шоморская мясорубка переломила ход боевых действий, но я уверяю вас, что это не так. Силы были отнюдь не равны, и ситуация складывалась…

— Можете мне поверить, она складывалась в нашу пользу, — повысил голос Калько Эвранинанский, прихрамывая подошедший к принцу. Его влажные глаза пробуравили канцлера, однако человек в сером костюме даже не вздрогнул. — Если кто забыл, я командовал войсками в том сражении, был членом Генерального штаба и знаю, о чём идёт речь. Поэтому, — герцог обратился уже к королю, — прошу дать принцу договорить до конца.

Колет Второй сидел хмурый, положив подбородок на переплетённые пальцы рук. После некоторого раздумья он кивнул. Канцлеру пришлось ретироваться, отойдя в сторону.

— Отец, — сделал пару шагов по направлению к трону Теи. — Я знаю, что ты не был равнодушен к последствиям той трагической войны. Я знаю, что тебе были не чужды мысли о реванше — иначе зачем ты, несмотря ни на что, дал карт-бланш на реформы в армии, на перевооружение, на строительство нового флота? Я не поверю, что могло быть иначе после того, как погиб наш храбрый Фаро. Любое государство существует для того, чтобы заботиться о благе его жителей. Прошло двадцать лет, но жители Левобережья остаются нашими подданными — и они страдают под гнётом Директории. Наш долг — защитить их.

— И что же ты предлагаешь? — впервые заговорил король.

— Для начала мы можем потребовать предоставить Левобережью автономию, прекратить гонения на ниарцев. Обратимся к международному сообществу, оно нас поддержит. Но если потребуется, будем действовать более решительно. За прошедшие десятилетия многое изменилось.

— Вы хотите развязать новую войну, хотите снова пролить кровь? — канцлер избавился от своей всегдашней улыбки. Он не встал между королём и его сыном, а стал обходить зал по периметру, вдоль скамей с сидевшими на них министрами и парламентариями. Он говорил больше для них, чем для Теи. — Сколько жизней на этот раз будут положены ради чьих-то амбиций? Сколько матерей лишатся сыновей, жены — мужей, а дети отцов? Да, мы уступили немало территорий. Но в прошлом через это прошли все страны. Если они начнут предъявлять друг другу счёт за утерянные когда-то земли, то наша планета погрузится в бесконечную войну, она утонет в огне. Короли прошлого могли позволить себе бряцать оружием, но в наше время такое поведение в высшей мере безответственно. Слишком разрушительной стала война. Сегодня нам важнее заботиться о том, что осталось. Мы можем превратить Ниар в цветущий сад, страну, которая станет примером для подражания во всём мире, маяком, за которым последуют прочие. Директория не держит свои границы на замке, любой, кто захочет, может переселиться к нам. Так давайте создадим условия, при которых соотечественники, волей обстоятельств оставшиеся на Левобережье, смогут переехать в свободный Ниар, где для них найдутся и жильё, и рабочие места. Это решение куда разумней и полезней для всех. Не говоря уже о том, что сбережёт множество жизней.

Теперь одобрительные возгласы были адресованы уже Боргану. Но принц Теи не растерялся — он ждал подобной аргументации. Рассмеявшись, наследник престола задал вопрос: