Партия одного. Возвышение Си Цзиньпина и будущее китайской сверхдержавы

Кампания также оставила заметные следы в Нинся, автономном регионе мусульман-хуэй, этнической группе, состоящей в основном из потомков выходцев с Ближнего Востока, выходцев из Средней Азии и китайцев, и общине, которую Пекин долгое время считал хорошо ассимилированным образцовым меньшинством. Власти региональной столицы Иньчуань отремонтировали большую площадь в центре города, известную как "Китайско-арабская ось", убрав исламскую иконографию арабского происхождения - купола и скульптуры полумесяца - и заменив их общим китайским дизайном. Площадь также была переименована в "Дорогу единства", всего через два года после ее строительства, чтобы продемонстрировать стратегическое расположение Нинся у древнего Шелкового пути.

К 2020 году Си отказался от любых притязаний на автономию меньшинств, назначив ханьского чиновника главой правительственного органа, контролирующего этнические вопросы, - впервые с 1950-х годов во главе ведомства оказался человек, не принадлежащий к меньшинствам. В своих первых публичных выступлениях новый директор Национальной комиссии по делам этнических групп повторил требования Си по формированию "общего сознания" путем улучшения образования и пропаганды. "Партийное руководство показывает, что оно не верит, что экономический рост сам по себе разрешает политические противоречия или этнические обиды, - говорит Ойдтманн, историк из Мюнхена. Вместо этого Си унаследовал убеждение Мао, говорит Ойдтманн, что «идеологическая трансформация решит политические и экономические проблемы».

 

Вторая передача

Гонконг давно был полезным противоречием для Коммунистической партии. Во время гражданской войны в Китае британская колония находилась вне досягаемости гоминьдановского правительства Чан Кайши, предоставляя революционерам Мао платформу для сбора средств и поддержания связей с зарубежными спонсорами. Лидеры партии решили не захватывать Гонконг, когда они захватили власть на материке в 1949 году, опасаясь, что вторжение может побудить западные державы к военному вмешательству.

Коммунистическое правительство настаивало на том, что Гонконг принадлежит Китаю и когда-нибудь будет возвращен. Тем временем Пекин использовал город как базу для получения иностранной валюты, развития торговых связей, сбора разведданных и даже как рычаг давления на Великобританию, издавая неявные угрозы дестабилизировать или захватить колонию. Поскольку в годы Мао Народная Республика была недоступна для большинства жителей Запада, Гонконг также стал популярной точкой прослушивания для наблюдателей за Китаем всех мастей - дипломатов, журналистов, шпионов и бизнесменов, которые подключались к местным виноградным лозам, тянувшимся вплоть до Пекина. Рыночные реформы Дэн Сяопина повысили экономическую ценность города, а иностранные предприятия использовали Гонконг в качестве канала для быстро растущей материковой экономики.

Хотя Мао, по словам китайского историка, рассматривал возможность захвата Гонконга силой в 1967 году, Пекин предпочел мирную передачу территории и начал официальные переговоры с Великобританией в 1982 году. Британцы пытались удержать Гонконг после 1997 года, когда истекал срок аренды Великобританией земли, составляющей большую часть колонии. Дэн дал им отпор и добился заключения соглашения 1984 года, в котором были определены условия возвращения территории под контроль Китая. Согласно китайско-британской совместной декларации, Китай восстановит суверенитет над Гонконгом в июле 1997 года и объявит его "специальным административным районом". Местные власти будут пользоваться "высокой степенью автономии", а существующая капиталистическая система и образ жизни останутся неизменными в течение пятидесяти лет - краеугольный камень пекинской формулы "одна страна - две системы".

Дэн заверил Маргарет Тэтчер, тогдашнего премьер-министра Великобритании, что "лошади все еще будут бегать, акции все еще будут шипеть, танцоры все еще будут танцевать" в Гонконге после его передачи. По большей части, это обещание было выполнено. Город сохранил свою репутацию одной из самых свободных экономик в мире, а иностранные инвесторы продолжали направлять деньги через его рынки капитала в поисках возможностей в Китае. Основной закон, конституция Гонконга, принятая после его передачи, предусматривала свободу слова, собраний и протестов, которых не было на материке. Активисты организовывали демонстрации с критикой коммунистической партии. Фалуньгун, духовное движение, запрещенное партией в 1999 году, действовало свободно. Газеты, журналы и книги, издаваемые в Гонконге, передавали сплетни о политических интригах в Пекине и высмеивали китайских лидеров. Гонконгцы могли беспрепятственно пользоваться Интернетом, в то время как жители материкового Китая столкнулись с Великим файерволом своего правительства.