Партия одного. Возвышение Си Цзиньпина и будущее китайской сверхдержавы

Ху Анган, видный экономист Университета Цинхуа, и Ху Ляньхэ, партийный исследователь и специалист по борьбе с терроризмом и этнической политике, были одними из ведущих сторонников более агрессивной ассимиляции. Оба Ху, которые не являются родственниками, в 2011 году написали влиятельный документ, призывающий партию заменить свои устаревшие методы "вторым поколением этнической политики". Ссылаясь на советский коллапс как на урок и американский культурный "плавильный котел" как на модель, пара утверждала, что Китай должен отказаться от чувства принадлежности к разрозненным этническим группам и вместо этого стремиться "усилить чувство китайской национальной идентичности". Они привели Синьцзян в качестве примера, где "сильное этническое сознание" и "слабое чувство принадлежности к китайской нации" позволили разгореться сепаратизму.

Приход Си к власти в 2012 году также совпал со сменой поколений среди чиновников, курирующих этнические вопросы. Если старшие поколения часто симпатизировали общинам меньшинств, понимали их культуру и говорили на их языках, то многие молодые чиновники не имели опыта работы в регионах проживания меньшинств, получили светское образование и приравнивают современность к секуляризму, считает Макс Ойдтманн, историк из Мюнхенского университета Людвига Максимилиана, изучающий этнические меньшинства Китая. Новое поколение специалистов по этническим вопросам "гораздо больше верит в то, что государственная политика может радикально изменить социальные и идеологические условия, и твердо верит в единство китайского народа", - говорит Ойдтманн. По их мнению, пришло время крестьянам, религиозным деятелям и меньшинствам принять программу, а не то.

В течение нескольких недель после своей поездки в Синьцзян в 2014 году Си взял на себя обязательство придерживаться жесткой линии в борьбе с ростом насилия. Он заявил, что этническая политика партии вступит в новую фазу. Отбросив прежние обещания о предоставлении региональной автономии, чиновники вместо этого сосредоточатся на формировании «общего сознания китайской нации».

Директивы Си привели к далеко идущей кампании этнической ассимиляции в Синьцзяне. Власти направили больше полицейских и военизированных сил в городские центры, ужесточили ограничения на исламские обычаи и практики, а также запустили навязчивые программы "домашнего проживания", в рамках которых ханьские кадры посещали мусульманские семьи и жили с ними в течение нескольких дней. Некоторые из самых жестких мер появились после того, как Чэнь Куанго, ветеран регионального управления, стал партийным боссом Синьцзяна летом 2016 года, только что после пятилетнего пребывания на подавлении этнических волнений в Тибете. Применяя методы, отточенные за десятилетия управления социальной напряженностью, Чэнь развязал руки партийному принуждению уйгуров и других мусульманских меньшинств, подвергая их массовым задержаниям, политической индоктринации, строгому контролю рождаемости, а также политике, которая привела к принудительному труду и разделению семей.

Чену помогали и местные эксперты. В декабре 2016 года партийное издательство в Синьцзяне выпустило монографию, которую государственные СМИ назвали первой в регионе научной монографией о стратегиях "дерадикализации". Написанная Чжу Чжицзе, директором исследовательского института, связанного с бюро по управлению тюрьмами Синьцзяна, книга объемом около четырехсот страниц рекомендовала укреплять лояльность партии посредством идеологического образования и "проникновения китайской культуры", например, путем слияния ханьских традиций с местными исламскими обычаями. "Радикально настроенные взгляды можно изменить путем контрпромывания мозгов", - писал Чжу. Он предложил подвергать людей, выражающих экстремистские мысли и поведение, "принудительным исправительным методам", а тех, кто проявляет тяжелые симптомы, подвергать активной индоктринации в "закрытых учебных заведениях", где их будут учить патриотизму и китайскому социализму.