Партия одного. Возвышение Си Цзиньпина и будущее китайской сверхдержавы

Интернет стал ключевым полем битвы за сердца и умы. По данным на 2020 год, государственные органы вели около четверти миллиона аккаунтов на трех основных китайских социальных платформах, а по оценкам ученых, миллионы китайских веб-пользователей, размещающих пропартийный контент, получают за это деньги от правительства или сами являются чиновниками. Интернет-регуляторы ввели новые правила, поощряющие посты, продвигающие "мысль Си Цзиньпина", и требующие от платформ корректировать свои алгоритмы в пользу контента правительства и государственных СМИ. Молодежное крыло партии, Коммунистическая молодежная лига, стала ведущим поставщиком патриотических видеороликов для десятков миллионов подписчиков на самых популярных в Китае платформах потокового вещания. Многие интернет-пользователи и ведущие прямых трансляций, являющиеся частью разбухающей индустрии стоимостью в десятки миллиардов долларов, делятся националистическим контентом для привлечения внимания, продажи рекламы и товаров, а также получения подарков от поклонников.

Такое рвение может принимать мрачные обороты. Онлайн-мафия преследует людей, критикующих партию или якобы проявляющих нелояльность к Китаю, часто заставляя их скрываться или даже увольнять с работы. Китайская писательница Фан Фан, которая писала о том, как Ковид-19 разрушил ее родной город Ухань, первый эпицентр пандемии, подверглась нападкам в социальных сетях и закидала свой дом камнями со стороны людей, возмущенных ее публикациями в Интернете, в которых она критиковала первоначальное неправильное обращение правительства с коронавирусом. Профессор, выступившая в защиту Фан Фан, была отстранена от занятий в университете после того, как пользователи сети обвинили ее в том, что она является приверженцем Японии и сторонником независимости Гонконга - обвинения, которые она отрицает.

Однако, несмотря на все успехи партии в Интернете, чиновникам с трудом удается завоевать группы меньшинств в отдаленных приграничных районах Китая, где глубоко укоренилось неповиновение партии и ханьскому большинству. Среди них Синьцзян представляет собой самый сложный вызов, и именно там Си потребовал соблюдения закона самыми драконовскими методами.

Вечером 1 марта 2014 года группа боевиков с ножами ворвалась на железнодорожную станцию в юго-западном китайском городе Куньмин, зарезав тридцать одного человека и ранив более ста сорока. В следующем месяце, когда Си Цзиньпин завершал четырехдневное турне по Синьцзяну, два террориста-смертника устроили взрыв на железнодорожной станции в столице региона Урумчи, убив одного прохожего и ранив около восьмидесяти человек. Несколько недель спустя на рынке в Урумчи произошел еще один взрыв, в результате которого погибли по меньшей мере тридцать девять человек и более девяноста получили ранения.

Нападения ошеломили Китай, что стало драматическим обострением давней истории беспорядков в Синьцзяне и периодических актов насилия, совершаемых некоторыми воинственными представителями уйгурской общины региона. Си пообещал железный ответ, объявив "народную войну" против религиозного экстремизма и сепаратистского насилия. "Методы, которыми пользуются наши товарищи, слишком примитивны", - сказал Си во время своей поездки в Урумчи, согласно внутренним партийным документам, которые позже попали в распоряжение New York Times. «Мы должны быть такими же суровыми, как они, - сказал он, - и не проявлять абсолютно никакого милосердия».

С тех пор Си руководит кампанией по обеспечению безопасности и ассимиляции в Синьцзяне, создавая систему, которую некоторые эксперты называют почти тоталитарной. В своих внутренних выступлениях, которые впоследствии просочились в иностранные СМИ и к исследователям, китайский лидер предупреждал об опасности религиозного влияния и безработицы среди меньшинств в Синьцзяне и подчеркивал важность "пропорции населения", или баланса между ханьцами и меньшинствами. Конечной целью Си, по мнению экспертов, является закрепление господства ханьцев над беспокойным пограничным регионом, где сопротивление Пекину кипит с тех пор, как империя Цин впервые завоевала эту территорию в XVIII веке.