Партия одного. Возвышение Си Цзиньпина и будущее китайской сверхдержавы

Жесткий стиль Си, похоже, принес свои плоды: он заставил замолчать инакомыслие и навел порядок в Синьцзяне и Гонконге. Но битва за сердца и умы еще далека от завершения. Среди уйгуров и жителей Гонконга все еще кипит недовольство. Усилия по распространению мандаринского китайского языка среди неханьских этнических групп подогрели горечь среди общин, которые партия долгое время считала образцовыми меньшинствами. Сабельная война против Тайваня подогревает антикитайские настроения среди более чем 23-миллионного населения острова, побуждая США и другие демократические страны укреплять связи с Тайбэем. Усилия Си по модернизации вооруженных сил и применению своей мощи в территориальных спорах привели к обострению региональной напряженности и подняли угрозу вооруженного конфликта.

Несмотря на это, Си не собирается сдаваться. Поставив на кон свою легитимность обещанием создать сильный и единый Китай, Си должен выполнить его.

 

Инженерные души

"Китай - цивилизация, претендующая на статус государства", - написал однажды Люциан Пай, известный американский китаевед. «В западных терминах сегодняшний Китай – это, как если бы Европа времен Римской империи и Карла Великого просуществовала до сегодняшнего дня и теперь пыталась функционировать как единое национальное государство». Наблюдения Пая с тех пор стали своего рода трюизмом, на который ссылаются ученые и журналисты, считающие, что Китай обладает уникальными историческими и культурными традициями, которые нелегко понять через западные либеральные линзы. Другие утверждают обратное, говоря, что коммунистическая партия присвоила атрибуты древней цивилизации, чтобы оправдать свое авторитарное правление. "Если посмотреть под другим углом, то можно сказать, что сегодняшний Китай - это национальное государство, маскирующееся под цивилизационную империю", - пишет Сюй Цзилинь, авторитетный историк из шанхайского Восточно-китайского нормального университета. "Потому что он использует методы национального государства для управления огромной империей.

Независимо от того, считают ли они Китай "государством-цивилизацией", большинство ученых согласны с тем, что современные концепции национализма и национального государства являются относительно новыми для страны. Революционеры и мыслители, такие как Сунь Ятсен и Лян Цичао, были одними из первых, кто отстаивал понятия "китайской нации" в конце XIX - начале XX веков, опираясь на понятия этнической принадлежности, культуры и вестфальского суверенитета. Это был отход от мировоззрения, исповедуемого большинством китайских правителей с древности, согласно которому они были призваны по божественному праву управлять tianxia, или "всем под небом", аморфным понятием, которое в широком смысле относится к известному человеческому миру и вселенскому порядку.

Сунь, пытаясь создать китайскую республику, разжигал гнев против этнических маньчжурских правителей Цин и иностранных империалистов, выступая за этноцентрический национализм, согласно которому ханьское большинство ассимилировало бы меньшинства для создания сплоченной нации. После прихода к власти Чан Кайши выдвинул свою собственную объединительную идеологию, запустив в 1930-х годах "Движение за новую жизнь" для продвижения консервативной конфуцианской морали и противодействия иностранному влиянию, которое он обвинял в развращении китайского общества.

Мао также разжигал патриотизм в целях государственного строительства. В первые годы существования Народной Республики Коммунистическая партия разжигала гнев против западного империализма, осуждала капиталистический упадок и вела войну против "агрессии США" в отношении Северной Кореи. Такие настроения помогли Мао мобилизовать поддержку его радикальных земельных реформ и политических чисток. Студенты изучали "Мысль Мао Цзэдуна", декламировали цитаты Великого вождя и пели революционные песни, восхваляющие его достижения в создании "нового Китая".

При Дэн Сяопине партия сосредоточилась на очищении от радикального влияния Мао и содействии развитию. Чиновники отбросили социалистическую идеологию и нативистский национализм, чтобы открыть экономику Китая и развивать торговлю с Западом. Но протесты на площади Тяньаньмэнь в 1989 году ошеломили партийных лидеров, которые боролись с утратой веры в марксизм-ленинизм и искали новые способы внушить верность коммунистическому правлению. Некоторые видные ученые утверждали, что национализм был единственным выходом. "В эпоху, когда идеологическая конфронтация больше не доминирует в мире, функции политической интеграции и сплоченности, которые обеспечивает национализм, не могут быть заменены другими идеологиями", - писал Сяо Гунцинь, китайский историк и влиятельный консерватор.