Партия одного. Возвышение Си Цзиньпина и будущее китайской сверхдержавы

Сунь отправилась за границу, сначала в Кембридж, штат Массачусетс, в 2016 году, чтобы провести год в качестве приглашенного ученого в Институте Гарвард-Йенчинг, а затем получила годичную стипендию в Гуверовском институте Стэнфордского университета. Она должна была начать работу в качестве приглашенного ученого в Калифорнийском университете в Беркли, но вернулась в Фудань в 2018 году по просьбе своего бывшего начальника, который нанял ее в надежде, что она возьмет на себя его мантию в изучении эпохи Мао. "Я вернулась, чтобы выполнить обещание", - говорит она.

На этот раз, почувствовав вкус академической свободы в американских кампусах, Сунь обнаружил, что строгости дома еще более удушающие. К тому времени Фудань был единственным университетом в материковом Китае, все еще предлагавшим курсы по Культурной революции, и даже этот статус казался под угрозой. Начальство просило Суня опустить упоминания об "эпохе Мао Цзэдуна" в названиях курсов, пересмотреть учебные материалы и внести изменения в списки для чтения, включив в них тексты, опубликованные в материковом Китае - что означало, что они уже прошли проверку партийной цензурой. Даже когда администраторы одобряли некоторые иностранные тексты, от преподавателей и студентов ожидалось, что они будут относиться к ним с критической позицией, а преподаватель не должен подтверждать точку зрения авторов.

Когда Сун сопротивлялась этим требованиям, давление усиливалось другими способами. Инспекторы проводили выборочные проверки на ее занятиях, и студенты, казалось, меньше, чем когда-либо, хотели выражать свое мнение. Контроль стал настолько интенсивным, что Сунь перестала разговаривать со студентами в своем кабинете. Вместо этого они оставляли свои мобильные телефоны и отправлялись на прогулки, общаясь на открытых пространствах, чтобы не привлекать внимание посторонних. "Мы не обсуждали ничего политического, только академические вопросы", - говорит Сун. «Но тот факт, что мы чувствовали необходимость принимать такие меры предосторожности, показывает, как изменилась атмосфера в кампусе».

В начале 2019 года некоторые студенты донесли на Сун за то, что она якобы делала политически некорректные замечания и разжигала подрывную деятельность на своих занятиях и в социальных сетях. Ее обвинители вывесили доносы и распечатки ее сообщений в Weibo на двери ее кабинета - в духе "плакатов с крупными символами", которые использовали красногвардейцы для обвинения классовых врагов и буржуазных элементов во время Культурной революции. Оскорбительные и угрожающие комментарии в адрес Сунь и ее семьи заполонили ее аккаунт в Weibo.

Но Сунь отказался подчиниться. В декабре 2019 года, когда Фудань стал одним из трех университетов, которые пересмотрели свои уставы, убрав из них ссылки на академическую независимость и свободу мысли, Сунь выступила с протестом, заявив иностранным СМИ, что эти изменения соответствуют усилиям партии по ограничению свободы исследования. Начальники Сунь сказали ей написать самокритику, но она отказалась, поскольку решила уволиться из Фуданя и уехать из Китая. В своем заявлении об уходе Сунь обошлась без обычных выражений благодарности университету и начальству. "Я благодарна шести годам работы на историческом факультете Фуданя за то, что они подарили мне такой незабываемый опыт", - написала она.

Сунь покинула Китай в феврале 2020 года. Она вернулась в свою альма-матер в Париже, Sciences Po, чтобы работать над своими книгами, а в следующем году перешла в Корнельский университет на должность доцента истории. Тем не менее, на родине за Сун продолжали следить, предупреждая, что она никогда не сможет вырваться из лап партии. Бывший однокурсник, с которым Сун не общалась два десятилетия, позвонил ей, чтобы напомнить, что у нее все еще есть семья на родине и что ей следует следить за своими словами. Сунь признает, что, возможно, она никогда не сможет вернуться в Китай или увидеть своих родителей - это тяжелая цена, но она считает, что должна ее заплатить. "Я просто хочу быть ученым. Я хочу писать все, что захочу, и проводить лучшие исследования", - говорит она. «Если я не смогу сделать это в одном месте, я просто поеду в другое - это так просто».

Историки, оставшиеся в Китае, продолжают искать пути для научной работы. Некоторые посвящают себя переводческой работе и техническому анализу, например проверке происхождения документов, не делая однозначных выводов, которые могут противоречить линии партии. Другие сосредотачиваются на местных проблемах и избегают тем, непосредственно касающихся центрального правительства, которые с большей вероятностью привлекут внимание государства. Что касается спорных тем, некоторые ученые "пишут для ящика стола", надеясь, что политический климат однажды улучшится настолько, что это позволит опубликовать работу. Другие исследователи продолжают распространять свои работы через подпольные каналы, такие как самиздатские книги и журналы.