Партия в покер. Убийство во время прилива. Дело о коптящей лампе

— Возможно, вас мог бы просветить на этот счет ее муж?

— Он тоже исчез.

— А Бендер?

— И она испарилась. Мы беседовали с ней сразу после обеда. Карл Торн — тоже. Эта женщина либо говорила правду, либо она лгунья, каких еще свет не видывал. Клянется, что всегда подозревала дантиста в кознях и считает его с придурью. Сказала, что Энн Хартвелл работала здесь, но две недели назад уехала в Сэксонвилл, чтобы провести там уик-энд с супругом. С тех пор о ней не было ни слуху ни духу, но муж не очень-то беспокоился. Она, Дорис Бендер, была в курсе того, что семейная жизнь Энн была сплошной катастрофой. Когда она убедилась, что Хартвелл пропала, то поставила об этом в известность Карла Торна, а через него вышла на меня. Тогда она была убеждена, что доктор Хартвелл отправил свою жену на тот свет. А затем пришло письмо с требованием выкупа и… впрочем, все последующие события тебе известны в той же, а может быть, и в большей степени, чем нам.

— Но почему возник такой переполох вокруг ее исчезновения? Чем вызвана эта внезапная потребность побеседовать с ней? Ночью ты что-то не проявлял никакого беспокойства. К тому же если тебе так уж приспичило поговорить с ней, то у тебя в распоряжении был целый день.

— Ничего ему не сообщайте, — агрессивно настаивал вполголоса Барни Морден.

— Сейчас я скажу тебе, Сэм, нечто строго конфиденциальное, — не обращая на него внимания, продолжил Дункан. — Энн Хартвелл работала на Торна. Даже с тобой я не могу поделиться сведениями о существе вопросов, с которыми она имела дело. Могу только сказать, что она стенографировала под диктовку, а затем печатала. Торн, разумеется, принял все меры, чтобы с этих документов не снималось никаких копий. Дорис Бендер в этом смысле была чем-то вроде надсмотрщика и следила, чтобы работа выполнялась точно в соответствии с требованиями Торна.

— И что же стряслось?

— Энн пользовалась стенографическими блокнотами.

— С ними что-нибудь случилось?

— Их хранили на дому у Дорис Бендер. Сегодня Торн поинтересовался записями, и Дорис их достала. Торн счел, что благоразумно эти бумаги сжечь. Когда он начал их уничтожать, то обратил внимание на то, что страницы были разделены посредине вертикальной чертой. Так часто поступают стенографистки, чтобы было удобнее писать сначала на одной, затем на другой стороне. Но у Энн такой привычки не было. Поэтому Торн присмотрелся к ним и заподозрил, что это были совсем не те блокноты, которыми пользовалась Энн. И никто не имеет понятия, куда они подевались.

— Значит, ты сейчас расследуешь это похищение, имея в виду выяснить, не связано ли оно каким-то образом с пропажей стенографических блокнотов?

— Говорю тебе с полной откровенностью, — заверил Дункан, — что я делаю максимум для того, чтобы отыскать Энн Хартвелл раньше федеральных агентов. Вот почему я не осмеливаюсь покидать твой кабинет, а сейчас мы с Барни оба торчим у тебя. Весь наш оперативный состав брошен на поиски этой женщины. Мы ждем, что нам позвонят сюда сразу же, как что-нибудь обнаружат. Только бы успеть раньше, чем это сделают федералыцики.

— Что так?

— Потому что, если она заговорит, нам хочется знать, что она скажет.

— Ты допускаешь, что она могла предать Торна?

— Этого исключать нельзя. Как и того, что ее на самом деле похитили, а блокноты выкрали.

Затрезвонил телефон. Морейн машинально положил руку на трубку, но Барни Морден стремительно подскочил и, буквально вырвав ее у него, прорычал:

— Хэлло… Кто это? — Некоторое время он молчал, затем произнес: — Да, это Барни. Шеф здесь.

Он, нахмурившись, выслушал сообщение, потом распорядился:

— Значит, так: она должна была уехать на личной машине или на такси. В первом случае ей кто-то позвонил и сообщил, где и когда ее подберут. Если же она выскочила по собственной инициативе, то обязательно воспользовалась такси. Проработайте этот вариант…

Он прервался, полный внимания к собеседнику. Наконец ответил:

— Не думаю, что это в чем-то меняет ситуацию. Я сейчас посоветуюсь с шефом и, если у него будет другое мнение, перезвоню. Не пренебрегайте такси… Выясните, как она была одета! Она ведь вышла из дома, так? Ясно, что не выбросилась в окно, да еще полуголой!

Положив трубку на рычаг, он выразительно посмотрел на Дункана:

— Мне нужно поговорить с вами, шеф.

— Вы хотите, чтобы я удалился? — осведомился Мо-рейн.

— В этом нет необходимости, — остановил его Дункан. — Что там, Барни?

— Они пытались выяснить, как она была одета, когда покинула дом, — чуть поколебавшись, доложил Барни.

— И что они установили?

— Учитывая оставшиеся в квартире вещи, можно сделать вывод, что она вышла в коричневого цвета шляпке, в жакете на куньем меху и в шерстяном коричневом платье. — Морден не скрывал своего неудовольствия.

Лоб Фила Дункана прорезали глубокие морщины. Не произнося ни слова и засунув руки в карманы, он зашагал взад-вперед по кабинету.

Сэм Морейн собрал колоду карт и положил ее в ящик стола. Вновь зазвонил телефон. Барни Морден, который не отлучался от него, тут же схватил трубку.

Послушав немного, он бросил настороженный взгляд на Морейна и обратился к Дункану.