#Партия

А теперь во-вторых, спокойным тоном произнесла она. Чтобы вы там сейчас не думали про меня, я очень люблю свою дочь. И я знаю её лучше вас. У неё, к сожалению, есть душа в отличие от таких, как вы. Но, к сожалению, эта душа очень хрупкая. И я не позволю таким, как вы, навредить моей дочери… Олег… вы ведь знаете про Олега? За неимением лучшего я кивнул. Так вот, Олег совсем не подходил моей дочери. Слабый, глупый на её фоне, совсем мальчишка. Но у него было два неоспоримых плюса: он действительно любил мою дочь, он бредил ей, и он никогда не смог бы сделать ей больно. В их паре Наташа была лидером, а он ведомым… А вот вы вы совсем другой, женщина шагнула ко мне, её глаза блуждали по моему лицу. Вы жёсткий, стальной. Очень умный и очень выдержанный. Я чувствую, что вы значительно сильнее её, а значит, вы ещё ни раз сможете её обидеть… Когда моя дочь вчера позвонила мне из гостиницы кажется, это была «SAS Radisson»? Мать Наташи сделала паузу, а я, подумав, что Наташа была так близко ко мне, чуть не простонал. Когда она позвонила мне и сказала, что останется там ночевать, а утром постарается получить визу в Латвию, я не стала её отговаривать. Знаете, почему? Потому что я тоже видела ту надпись на фотографии Кристиана. И я хорошо её запомнила. Как там было? Ах, да, мать Наташи презрительно изогнула безупречную бровь. Очень красивые слова: «Когда у нас не останется ничего, вспомни, что у нас всегда будем мы», язвительно усмехнулась женщина. Но в этом, как ни странно, есть свой смысл. И объяснение, почему Наташа убежала от вас. Вы что-то забрали в её душе. Вы сделали так, что она почувствовала себя никем, осталась без ничего… А раз так, то будет лучше, если она вас забудет!

А если я её не забуду? Теперь и я сделал шаг, разглядывая лицо матери, которая сейчас убивала и меня, и свою дочь. А если ваша дочь меня не забудет?

Ну что вы, Наташа забудет. Не смотря на всю свою хрупкость, она привыкла забывать тех, кто предавал её. Тот же холодный взгляд, та же ироничная улыбка. И вы вы тоже забудете её… Знаете, говорят, что на забвение… гм, любви, это слово прозвучало с невыносимой иронией, требуется ровно половина того времени, которые вы провели вместе. А вы сколько встречались с моей дочерью? Месяц, два? Ну так вот, сами и посчитайте… А вы, с вашей потрясающей внешностью, забудете её ещё раньше. «Так вот почему она с такой неприязнью смотрела», пронеслось в моей голове. И пусть моя дочь переживёт всё это сейчас, когда всё ещё не по-настоящему, чем, когда вы по-настоящему её обидите. И причините ей боль. Но теперь уже по-настоящему. Я знаю, о чём говорю: я любила её отца. И я до сих пытаюсь его забыть. Но он был мне мужем, а вы Наташе никто. Совершенно.

Но… И я сжал кулаки.

Я все сказала, отрезала женщина. Вздохнула: И может быть, даже больше того, чем мне требовалось… Так что прощайте, молодой человек Александр. Женщина развернулась и плавно пошла к двери.

Пожалуйста, помогите мне, тихо произнёс я. Я был готов наплевать на всё, даже на гордость.

Нет, женщина покачала головой, но, подойдя к дверям, помедлив, всё-таки оглянулась. Бросила на меня чуть виноватый взгляд, и её глаза на мгновение напомнили мне глаза её дочери. Впрочем, удачи вам, молодой человек Александр. И не держите на меня зла…

Стоя напротив входа, я видел сквозь толстое коричневое стекло, как мать Наташи, медленно поднимаясь по лестнице, устало стянула с шеи платок и небрежно сунула его в карман. Я стоял, смотрел ей вслед и думал, что я сказал ей правду. И, кажется, сделал всё, что мог. И теперь мне оставался только единственный шаг. И, возможно, последний урок, который мне всё-таки предстояло выучить.

Я стоял и смотрел ей вслед. Я сказал правду. Я сделал всё, что мог.

Час с лишним на дорогу в Контору. Красно-белая плоская труба поднятого передо мной шлагбаума. Парковка, на которой больше не стоял маленький «Купер» Павловой. Крыльцо с веселыми мальчиками и девочками для них жизнь продолжалась по-прежнему. Лифт. Остановка на втором этаже, когда в кабину зашла Ленка в сопровождении своей помощницы:

В общем, по Алтухову: нам надо будет внести изменения, и… отчеканила Ленка и осеклась при виде меня.

Привет, произнёс я.

Привет, суховато бросила Ленка и отвернулась к девушке, продолжая начатый разговор. А я подумал о том, что мы с ней всё-таки стали чужими. Но эта мысль не принесла ничего, кроме облегчения. Ленка с помощницей вышли на третьем этаже, я доехал до четвёртого. На площадке у ресепшен царили привычные шум и гам. Заметив меня, сотрудники дружно сказали: «Здрасьте». Но к этому «здрасьте» сегодня добавилось ещё кое-что: взгляды, настороженные и любопытные, брошенные мне вслед исподтишка.

«Значит, об уходе Наташи все знают…»

Кивнув в ответ, свернул в длинный коридор, направляясь к своему кабинету, но задержался рядом с дверью Наташи. Неплотно прикрытая дверь, в стеклянном проёме одинокий, заблудившийся лучик солнца, пробравшийся в её кабинет из окна. Мысль о том, что Наташи там нет, раскалённым ножом резанула по сердцу.