Партизанки

Выполняя приказ штаба соединения, наша бригада имени Гуляева и бригада имени Свердлова прикрывали партизанскую зону с юго-востока, по реке Ясельда, возле городского поселка Мотоль, деревень Тышковичн и Буссы. Траншеи партизанского отряда имени Грабко, которым командовал тогда Владимир Катков, и гитлеровские позиции разделяла лишь река, каких-нибудь сто метров. Ни днем ни ночью не умолкал здесь яростный бой: тяжело ухали разрывы снарядов и мин, гремели, сливаясь в единый оглушительный гул, пулеметные и автоматные очереди. Бойцы партизанских подразделений делали, казалось, невозможное, сдерживая почти три недели бешеный натиск регулярных, до зубов вооруженных армейских частей вермахта. Однако многократное превосходство гитлеровцев в силах к середине апреля дало все-таки себя знать. В районе деревни Тышковичи после танковой атаки гитлеровцев оборона партизан была прорвана. Неся немалые потери, народные мстители были вынуждены отступить. В образовавшуюся брешь, развивая успех, начали немедленно втягиваться все новые и новые штурмовые отряды фашистов.

И с этой минуты каждый островок на Споровских болотах превратился в неприступный для врага бастион, в маленький очаг обороны. Непроходимые для танков и бронетранспортеров болота были слишком обширны и глубоки для успешных действий гитлеровской пехоты. Но, несмотря на все это, яростные бои разгорелись здесь с невиданным драматизмом и упорством.

Несколько раз в день по пояс, а то и по грудь в ледяной болотной воде сходились в рукопашных схватках контратакующие партизанские роты и цепи фашистов. Вой и разрывы мин, уханье снарядов и гранат, автоматные очереди и пистолетные выстрелы, крики отчаяния и ярости, предсмертные стоны раненых — все смешалось в этом аду. Своих и чужих распознавали здесь только по говору, на слух — настолько густо все были облеплены болотной грязью.

А в воздухе над партизанской зоной неумолчно и зловеще ревели десятки авиационных моторов. Фашистские штурмовики и бомбардировщики с раннего утра и до поздней ночи поливали людей свинцовым ливнем, сотнями бомб уничтожали на израненной земле все живое, не щадя ни женщин, ни стариков, ни даже детей. А детей в те страшные дни в блокадном кольце было немало: многие сотни. Укрывшись на островках Споровских болот, под защитой партизанских отрядов и бригад, они пережидали здесь последние месяцы оккупации, как никогда твердо веря в долгожданное освобождение. И прежде всего ради этих малышей стояли насмерть в Споровских болотах тысячи бойцов, партизан и партизанок.

…Ранним утром 12 апреля, вскоре после того как бойцы нашей бригады отбили жестокую атаку фашистов невдалеке от имения «Маничи», из штаба соединения Брестской области прибыл связной. Он сообщил о приказе командира соединения Сергея Ивановича Сикорского: мне немедленно явиться в штаб. С чем именно был связан этот вызов, связной не сказал.

Оставив за себя комиссара бригады Андрея Чайковского, я вместе с адъютантом Николаем Дешевым тронулся в путь. Дорога была неблизкой: около десятка километров болотами, в большинстве — по блокированной гитлеровцами территории. Шли в ледяной апрельской воде, минуя топи, проваливаясь все-таки порой по грудь, помогая друг другу выбраться из трясины. Лишь изредка мы давали себе передышку на редких, еще покрытых жухлой прошлогодней травой зыбких кочках.

Только к вечеру добрались мы, окончательно измотанные, до обширных, густо поросших лесом островов. На одном из них располагались тщательно замаскированные землянки Брестского подпольного обкома партии и штаба соединения партизанских отрядов области.

Начало темнеть, когда один из бойцов охраны штаба подвел нас к блиндажу первого секретаря обкома и командира соединения С. И. Сикорского.

Сергей Иванович встретил нас приветливо. Внимательно выслушав доклад о состоянии обороны на восточном участке партизанской зоны, который прикрывался отрядами нашей бригады, он начал задавать вопросы, разные по сути, но сводившиеся в конечном счете к одной проблеме — бедственному положению мирных жителей, попавших в тяжелые условия вражеской блокады, и в особенности детворы, учеников партизанских лесных школ.

— Именно ради них, Володя, и держим мы эти болота, — с волнением в голосе сказал Сикорский. — Не то давно бы уже начали прорыв из окружения, ведь силы и возможности для этого есть…

Слова его неожиданно были прерваны рокотом самолетов.

— Наши! «Кукурузники»! — обрадовался я.

— Единственная отрада. — Мягкая улыбка осветила лицо Сикорского. — Без них совсем было бы худо. Ну пошли, встретим…

Живо подхватив автоматы, мы выбежали из землянки. Низко над лесом, едва не задевая торчащими шасси верхушки деревьев, идет пара По-2. Заметив сигнальную ракету, пущенную кем-то из партизан, самолеты неторопливо разворачиваются, и почти тотчас же от их фюзеляжей отделяются и стремительно несутся к земле небольшие темные комочки. «Боеприпасы!» — понял я и, обернувшись к Дешеву, радостно подмигнул: живем, мол, Коля…