Партработник

От Лондона до Берлина меньше двух часов лёта. Самолет по расписанию приземляется в аэропорту Шёнефельд. Я приехал налегке – всего на четыре дня. Единственная тяжелая вещь в моей дорожной сумке – французский коньяк для Манфреда, который я купил в аэропорту Стэнстед перед вылетом. Отписался Манфреду по ватсапу: «Я приехал». Через минуту приходит сообщение: «Отлично! Я тебя буду встречать на платформе S-Bahn в 14.00. Остановка Фридрихсхаген. Садись на Александр-Плац».

Все-таки я решил остановиться в гостинице, чтобы их не стеснять, да и по центру вечерком планировал погулять. Моя гостиница в двух минутах ходьбы от вокзала Александр-Плац. Бросил вещи и уже сижу в вагоне знаменитого берлинского наземного метро S-Bahn. Оно, кстати, изначально было построено в Восточном Берлине и оказалось настолько удобным, что после объединения его оставили и расширили ветку на западную часть города.

Подъезжаю к станции Фридрихсхаген. Жду пока выйдет весь вагон. Выхожу на платформу. В руке пакет с коньяком и букет цветов для Бригитты. Медленно иду к выходу, пытаясь отыскать Манфреда. Насколько он изменился? Я помню его лицо по фотографии 1970 года. В голову лезет дурацкая мысль – а вдруг я его не узнаю. Пассажиры быстро рассосались. На длинной платформе больше никого. Хотя нет – вон же стоит мужчина в легкой куртке. Подхожу ближе. Да, это он – один в один с фотографией. Только на 48 лет старше. «Здравствуйте, дядя Манфред! – Здравствуй, Миша! Зови меня Манфред и на ты», – очень тепло произнес он на отличном русском языке, крепко пожимая мою руку.

Вышли из здания вокзала. У меня ступор – не знаю, что говорить. «Вот цветы купил Бригитте…», – предпринимаю жалкую попытку поддержать «светский разговор». «Спасибо, она будет очень рада!», – улыбается Манфред. Через пять минут мы уже подходили к компактной пятиэтажке, построенной явно в 1960-е годы.

В общем, меня встретили как сына. Бригитта накрыла отличный стол. Вместе пообедали, а потом и поужинали. Пили водку и пиво. Говорили о папе и обо всём. Это было что-то невероятное – ощущение полного счастья! Я все-таки сделал то, о чем просил папа и я сам невероятно хотел. Не только разыскал Манфреда, но вот сейчас мы с ним и Бригиттой сидим в их берлинской квартире и пьем за папу.

Рассказал Манфреду, как папа пытался его найти. Показал фотографии папиной могилы. Манфред сказал, что он сам его начал искать в интернете в 2014 году и наткнулся на статью в википедии, из которой узнал, что папа умер. Рассказал, что посмотрел все выложенные мной на YouTube папины телевизионные записи. «Высоко Саша поднялся, у меня так не получилось», – одобрительно кивая, заметил Манфред. «Зато потом было больно падать», – выдал я очередную банальность. «Это правильно, что ты пишешь о папе. Я тебе передам его письма и еще материалы».

Сидели допоздна. Не могли наговориться. Потом Манфред проводил меня на станцию и через полчаса я был уже в своем гостиничном номере. Остальные три дня моего пребывания в Берлине мы много гуляли по городу и пили пиво в местных барах, ездили в Потсдам.

– Манфред, а помнишь те три конверта? Мне папа рассказывал, что ты никогда не перекладывал из конверта «на жизнь» в конверт «на пропой», – спросил я, когда мы пили пиво на Курфюрстендам.

– Да, – рассмеялся Манфред, – были конверты, точно! Но сейчас мы с тобой ими не связаны. Еще по пиву?

«Как же он похож на папу, – подумал я. – Такая же лёгкость в общении и необычная внутренняя энергия. Совсем не дашь 81. Жестикуляция похожа. Собранное умное лицо. Такая же самоирония».

С Манфредом в Берлине. Апрель 2018 год.

Гуляли по Потсдамер-Плац. Во время стены там была большая зона отчуждения. Вышки, колючая проволока и страх. Сейчас там ультрасовременный модный район Берлина.

«Ты знаешь, Миша, я был, конечно, против контрреволюции [падение Берлинской стены и объединение Германии], но то, что они сделали с Берлином, мне нравится. Особенно здесь, на Потсдамер-Плац», – тихо сказал Манфред.

Я спросил, как у него сложилась жизнь. Выяснилось, что местами очень похожим с папой образом. Также, как и он, сидел 12 лет на одной должности – секретарем Кёпеникского районного комитета СЕПГ по пропаганде и агитации, куда его назначили сразу после окончания Московской ВПШ в 1970 году. Правда в папином случае это был первый секретарь в Урюпинске, а так точно такие же 12 лет. Потом Манфреду предложили должность заместителя руководителя Gesellschaft fur Sport und Technik (GST) – «Общества спорта и техники» Берлина (разумеется, восточной его части), где он проработал до начала 1990 года. Понятно, что после падения стены в ноябре 1989 года все структуры власти ГДР были вскоре упразднены. Как я понял, его не коснулись репрессии новых властей против бывших партработников СЕПГ.