Парус и буря

Катер взлетает вверх и тут же стремглав проваливается вниз. Мотор стрекочет где-то в воздухе, потом, захлебнувшись, начинает глухо бормотать. И дождь, и громады обрушивающихся на катер волн — все против них. А тут еще вода подступает к мотору. Таруси обвел глазами товарищей. Они, словно тени, передвигались в трюме катера. Движения у всех замедленные, лица серые, глаза усталые. Чувствовалось, теряют надежду, положились уже, наверное, на волю аллаха.

— Много воды? — крикнул Таруси Ахмаду.

— Много! Почти по щиколотку… Хоть бы дождь проклятый перестал.

Последнюю фразу он произнес вполголоса, как бы про себя, но тем не менее Таруси услышал в ней раздражение и мольбу, тайную надежду и упрек в чей-то адрес, может быть даже в адрес самого аллаха. Это был голос уже не портового сорванца, шатающегося по набережной в поисках приключений, а зрелого моряка, принявшего вызов моря и готового, стиснув зубы, преодолеть любые невзгоды.

— Ты устал? — спросил его Таруси с участием.

— Не надо спрашивать об этом, капитан!

«Молодчина. Ответ достоин настоящего моряка», — подумал Таруси. Ответ Ахмада придал и ему самому силы и укрепил волю сопротивляться, бороться до конца. «Если будем откачивать, вода выше щиколотки не поднимется, — подумал Таруси. — Главное, чтобы она не добралась до мотора».

— Ахмад!

— Слушаю, капитан!

— Бери штурвал!

— Я?

— Разве тут есть еще Ахмад?

Юноша стоял в нерешительности, боясь даже пошевельнуться. Он явно колебался. Сможет ли он удержать штурвал, да еще в такой шторм? И в тихую погоду ему такого еще никто не доверял.

— Ахмад, ты что, оглох? — еще раз окликнул его Таруси. — Бери штурвал!

Молчание. Ни слова в ответ.

— Слышишь, кому говорят? Бери штурвал! Чего стоишь? — еще громче крикнул Таруси.

Ахмад умоляюще посмотрел на капитана. «Не могу я! Не могу!» — словно кричали его глаза. Он бы так, наверное, и не тронулся с места, если бы сам Таруси с силой не притянул его к себе.

— На, держи обеими руками, вот здесь, и крепче сжимай! Держи вот в таком положении, никуда не двигай, пока не скомандую, и сам стой крепче, смотри, чтоб не сбросило в море.

— Слушаюсь, капитан! — радостно воскликнул Ахмад. — Иди отдохни, капитан, все будет в порядке!

’Тлупый, — ухмыльнулся Таруси, — он думает, устал, поэтому отдал ему управление. Ладно, ему простительно, он ведь первый раз со мной плавает».

— Исмаил, откуда течь?

— Снизу, капитан. — Исмаил постучал по двери, показывая на щель внизу.

— Дай-ка мне банку. Эй, Ахмад, держи руль все время прямо, чтобы волны не захлестывали через борт.

Таруси ловко и энергично стал вычерпывать банкой воду. Он решил сделать это сам, чтобы дать передохнуть команде. Но матросы, разве могли они стоять сложа руки и смотреть, как работает капитан? И они тоже принялись черпать воду. Руки ритмично опускались в воду и выныривали с полной банкой. Спины то сгибались, то разгибались. Жестяные банки наполнялись и тут же опорожнялись. Вода заметно убывала. Наконец осталась небольшая лужа, которая перекатывалась от борта к борту, от кормы к носу. Только тогда Таруси разогнулся и, отбросив банку, сказал:

— Ну, пожалуй, хватит. — Потом, сняв с себя бушлат, скомандовал: — Исмаил, открой дверь, только быстро, чтобы воды не натекло.

Исмаил, не понимая, чего хочет капитан, с силой потянул на себя дверь, и Таруси мгновенно расстелил бушлат на пороге.

— Теперь закрывай! Посильней толкни! Закроется дверь, и все будет в порядке! Воды к тебе не просочится ни капли.

Дверь с трудом, но закрылась. Все это произошло так быстро, что Исмаил не успел даже опомниться. Он с восхищением смотрел на Таруси. Усталый и улыбающийся, тот стоял в одной рубашке и шароварах.

— Тебе не холодно? — спросил Исмаил.

— Было холодно, теперь жарко, — ответил Таруси, вдохнув полной грудью и почувствовав новый прилив сил. Откинув рукой упавшие на глаза волосы, Таруси натянул мокрую шерстяную шапочку и вернулся к штурвалу.

— Пора менять курс, — ни к кому не обращаясь, сказал Таруси. — Надо держать строго на север. Ветер сменился, теперь он будет нам попутным, и при таком ветре мы быстро настигнем Рахмуни.

Катер, разрезая носом волны, упорно продвигался вперед. Брызги, словно мельчайшая пыль, поднятая в пустыне ветром, поднимались над катером водянистой тучей, которая застилала все впереди. Таруси пристально вглядывался в черную водяную мглу. Матросы, поочередно меняясь, вычерпывали банками воду.