Парус и буря

— Теперь, Ахмад, поворачивай чуть вправо! — распорядился Таруси, придерживая руками мачту.

Ахмад повернул румпель, и судно, вздрогнув, покачиваясь и шатаясь на волнах, медленно двинулось вперед, словно выздоравливающий больной, после продолжительной тяжелой болезни впервые вставший на ноги. Ветер наполнил клок паруса, и фелюга, потихоньку набирая скорость, все увереннее стала подминать под себя волны, изумленно вдруг расступившиеся перед ней. Таруси, сменив Ахмада у руля, с детской радостью воскликнул:

— Ну вот, слава аллаху, Ахмад, теперь мы, кажется, спасены! Закрепи снасти потуже! Эх, была бы мачта в порядке. Ну, ничего! И за это хвала аллаху! Мы и так доберемся…

ГЛАВА 16

Катер с тремя моряками уже входил в порт. Не дожидаясь, пока он причалит к берегу, начальник порта срочно вызвал машину «скорой помощи».

Все с нетерпением ожидали возвращения катера, но еще с большим нетерпением — вестей от вернувшихся моряков. Видели ли они фелюгу Рахмуни? Что стало с ним и его командой? Что с Таруси? Почему их только трое?..

Ждал новостей и Абу Рашид. Ему очень хотелось узнать их раньше других — на это у него были свои соображения. Конечно, он, как и все другие, не может не восхищаться смелостью Таруси. Волей-неволей приходится признать, что он, как говорят, моряк до мозга костей. Но все же очень важно знать, жив он или нет. В зависимости от этого нужно вырабатывать и соответствующую линию поведения.

«Если он погиб, — размышлял Абу Рашид, — тогда нечего и голову ломать. А если жив, то вернется героем. Его авторитет среди моряков еще более возрастет. Моряки так и будут ловить каждое его слово и, уж разумеется, пойдут за ним куда угодно. Как я должен в таком случае себя вести? Пытаться преуменьшить его подвиг, говорить, что ничего такого особенного он не совершил? Или же, как и все, воздать ему должное? Может быть, даже громче других хвалить его? Выразить ему свое восхищение? Очень может быть, что Таруси размягчится от всех этих похвал и помирится со мной. Таким образом наш конфликт будет улажен, а я обрету симпатии моряков и уж сумею извлечь из этого выгоду. А не допустил ли я в самом начале ошибку, сам толкнув Таруси в лагерь своего противника Надима Мазхара? Ведь он и не собирался покупать себе лодки для перевозки грузов. Похоже, что Таруси из числа тех людей, которые только любят ездить на лошадях, а своих собственных никогда не имеют. Но может получиться и так, что я, приласкав Таруси, сам помогу ему пробраться в порт, согрею у себя на груди змею, которая потом меня же и укусит. Не этого ли добивается Надим? Нет, пожалуй, лучше выждать, пока все до конца не прояснится… Предоставить событиям развиваться самим по себе. Выяснить общую обстановку и действовать сообразно с ней. А пока буду присматриваться, для этого я сюда и пришел. Посижу в кофейне, покурю наргиле, послушаю, что люди говорят. Пусть сейчас покомандует Абу Амин — ведь он все же как-никак начальник порта».

Раздался пронзительный квакающий вой сирены. Прямо к пирсу шла машина «скорой помощи». Моряки, сидевшие в кофейне, высыпали на набережную. Женщины бросились к краю пирса, думая, наверное, что машина приехала забрать утопленников, которых где-то выбросило море. Послышались женские причитания и плач. На пирсе сразу стало людно.

Услышав вой сирены «скорой помощи», начальник порта приказал немедленно очистить набережную. Но люди не расходились. Женщины с испуганными, заплаканными глазами лезли чуть ли не под колеса машины. Шофер «скорой помощи» нещадно давил на клаксон, не переставая сигналить. Но чем громче ревела сирена, тем больше росла паника среди людей, столпившихся у самого края набережной…

Как-то само собой получилось, что начальник порта оказался сегодня в центре внимания. Взоры всех были обращены к нему. А он, чувствуя свою значимость, громко командовал, размахивал руками, отдавал распоряжения, то и дело звонил в соседние порты, отвечал сам на многочисленные звонки. Правда, звонили в основном знакомые торговцы, владельцы судов, родственники, которым не терпелось узнать последние новости. Но и на эти звонки Абу Амин отвечал сухо, официально, не тратя лишних слов. Услышав звонок, он сначала подымал руку — помолчите, мол, — потом с важным видом отвечал: «Да… Нет… Пока ничего не могу сказать… Ведем поиски». В суматохе он так закружился, что не пошел даже обедать. Как только ему сообщили о приближении катера, он почувствовал облегчение, словно гора с плеч свалилась. Почему катер возвращается, с какими вестями, кто на его борту — все это его мало интересовало. Для него самым важным было другое. «Главное, чтобы катер был цел, а остальное не столь важно, — думал он. — В конце концов, всегда кто-то умирает, кто-то рождается. На то и женщины, чтоб рожать. А мужчины, те со смертью играют. Поэтому к смерти надо относиться спокойно. Не реветь же нам, как бабам?..»