Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

Странное чувство одолевало Илью. Когда он пытался с кем-либо поговорить на английском, на котором он изъяснялся довольно сносно, местные откликались, но скучнели глазами. Но если он переходил на русский, в глазах собеседника вспыхивал интерес и на лице появлялась улыбка. Иногда ему даже казалось, что он понимает, о чем говорят люди. Почему-то еще и еще тянуло пройтись просто так по этим уютным улочкам, послушать, о чем говорят местные чопорные старухи на рынке, продавая спелую, почти черную, матово поблескивающую черешню, домашнее вино и белый козий сыр.

В полдень Илья проводил Машу почти к самому паруснику. Когда они остановились на немноголюдной набережной, то вдруг услышали грозный окрик:

— Фуфаева!

Удивленно оглянувшись, они увидели, что их догоняют тяжело дышащие Катя и Оля. Глаза у подруг грозно сверкали праведным гневом.

— Маша, как ты могла?!

Маша вырвала свою ладошку из руки Ильи и молчала. Щеки ее порозовели. Она опустила глаза, будто была в чем-то сильно виновата.

— Катя, не кричи! Маша просто потерялась. — Оля обняла подругу. — Ты же потерялась?

— Пойдемте, девочки. До свидания, товарищ журналист. — Катя уничижительно осмотрела оторопевшего Илью с ног до головы, будто искала на нем следы какого-то ужасного преступления. — Мы как-нибудь без вас.

И они пошли по набережной в ту сторону, где у пирса пришвартовалась «Надежда». Илья ждал, когда Маша оглянется, чтобы махнуть ей ободряюще рукой. Но она так и не оглянулась.

Было уже семь вечера, когда он вспомнил, что ему надо совершить эту странную для него встречу, которую ему организовала старушка Катерина, прислав накануне крайне скупую и на первый взгляд даже загадочную эсемеску. Но Илья понял, что от него хотела Екатерина.

Хотя старый город был небольшой по площади и за целый день он его неплохо изучил, прогуливаясь полдня с Машей, а потом, вторую половину, без нее он убил время на блошином рынке, все же он, оказывается, не знал, где находятся городские ворота.

— Kopnena vrata? — переспросила у него довольно упитанная дама, к которой он обратился с вопросом. — Русский? — она сверлила его взглядом. — Русский — плохо, — сказала она почему-то с грустью. — И пошла от него походкой тяжелоатлета, только что поднявшего тяжеленную штангу. Оказывается, не все к нам относятся по-братски. Илья проводил ее удивленным взглядом. Хотя, наверное, это все-таки нормально, решил он и поспешил по тому направлению, куда она указала.

Городские ворота оказались рядом. В уютной бухточке, на ласковой сонливой волне, качались несколько яхточек и катерков, чуть отретушированных малиновым закатом.

Тут же, на берегу, приютился малюсенький ресторанчик. Илья вдруг подумал: а как бы здорово посидеть тут с Машой! Заказать морепродукты, местное вино и слушать умиротворенный шелест морской волны.

Он заказал себе чашку чая и кусочек торта. Официантка казалась такой знакомой, будто она его не один раз обслуживала в ресторане «У борца». И улыбалась она ему как старому знакомому. Илья огляделся: на веранде было с десяток столиков, почти все уже занятые. Огромный мужик в красной рубахе и синих, довольно потертых джинсах, на вид далеко за пятьдесят, выдувал что-то очень личное на саксофоне. У него были глаза чуть навыкате и бородища, которой, наверное, позавидовали бы Карл Маркс и Фридрих Энгельс, вместе взятые. Она у него была единственно ухоженная, а всё остальное, что росло на голове хозяина, имело весьма потрепанный вид: волосы были нечесаные, из ушей торчали пучки средиземноморской растительности, под носом — полнейший бардак. Вот играл он хорошо. Саксофон страдал то тихо, то громогласно, презирая наступившую вечернюю пасторальную тишину.

Тут к Илье подсел гость. По виду хастлер или гомик, моложавый, весь напомаженный, элегантный и чуть нервный.

— Привет! — поздоровался он, вертя в руках мобильный телефон. — Ты будешь Илья? Как дела? — Выговаривал он все слова артикуляционно очень правильно, что выдавало в нем иностранца. — Красивый корабль, правда? Мне надо воды. — И тут по-английски повторил это же подскочившей официантке, притом с неожиданной злобой.

Повернувшись к Илье, он опять ему дружески заулыбался.

— Ты очень много должен… Смотри, путешествуй осмотри тельно. Для тебя будет всё хорошо. Всё будет хорошо. — Он перестал улыбаться. — Где флешка? Давай.

Этот тип сразу не понравился Илье. Какая-то плохо завуалированная опасность исходила от него. О чем это он, по поводу «много должен»? При чем тут его путешествие? Флешку, в которой было несколько файлов, он должен был просто передать агенту по скупке картин. Кто этот человек? Как говорила Катерина, просто передай — и все… не вступай ни в какие контакты.

Почему она была такой растерянной и почему педалировала, настойчиво глядя на него, — «не вступай ни в какие контакты»? Ему тогда показалось, что она что-то недоговаривает.

Илья достал флешку и повертел ее в пальцах, как фокусник. Незнакомец тихо выругался по-английски, должно быть, не предполагая, что Илья неплохо знает этот язык.