Парусник № 25 и другие рассказы

Джина внезапно встрепенулась и вырвалась из рук Айвали, пытавшейся ее удержать. Айвали воскликнула плачущим голосом: «Джина! Джина! Не надо!» Джина схватила тяжелую керамическую вазу; перед ней было открытое окно. Она задержалась, опустила вазу. «Какой ужас! – шептала она. – Я чуть его не убила…»

Снова раздался стук. «Предупреждаю в последний раз!» – ревел Хью.

Дверь распахнулась, послышался спокойный, громкий голос Годфри Хеда: «Я вызвал полицию. Вы мешаете проводить сложный научный эксперимент. Рекомендую вам удалиться, чтобы избежать дальнейших неприятностей».

«Антихрист! – срывающимся голосом воскликнул Хью. – Изыди!» Приложив огромную ладонь к тощей груди Хеда, он толкнул его. Из входной двери выступил Роберт Келсо. Хью попытался оттолкнуть и его, но Келсо крепко ударил проповедника кулаком в челюсть – тот пошатнулся и упал.

Вдали завыли зловещие сирены полицейских машин – но это, казалось, еще больше возбудило толпу, подняло ее дух.

Хью поднялся на ноги и обратился к толпе. Из его губы сочилась темная кровь, запятнавшая белую рубашку: «Они пролили мою кровь! Вперед, отплатите им за это! Время настало! Вперед, крестоносцы, воины Христовы! Предадим супостатов огню и мечу!»

Толпа взревела и рванулась к дому. Джина успела заметить ужасную сцену: кто-то схватил Годфри Хеда за галстук и стащил с крыльца – он исчез в темной массе тел.

Огромный молодой человек в кожаной куртке, с женоподобной физиономией, окаймленной пушистыми бакенбардами, ворвался в прихожую и попытался заломить за спину руки Келсо; оба они тяжело свалились, причем Келсо оказался под нападавшим.

Хью промаршировал вперед и пнул Келсо. Молодой человек с бакенбардами вскочил и тоже принялся пинать Келсо сапогами, снова и снова.

Хью обвел помещение величественным огненным взором. «Огню и мечу!» – раздавались вопли у него за спиной. Проскользнувшая в прихожую женщина, выглядевшая, как чахоточная стенографистка, начала подвывать тонким голоском гимн «Вперед, воины Христовы!» Молодой человек с женоподобной физиономией кричал: «Смерть дьяволам! Смерть атеистам!»

Спустившись по лестнице, фотограф быстро сделал три снимка, после чего благоразумно отступил. Хью проигнорировал его. Навстречу проповеднику вышли четыре врача – спокойные, сдержанные, с вопросительно поднятыми бровями. На какое-то мгновение Хью оторопел и отступил на шаг.

«Будьте добры, удалитесь вместе с вашей озверевшей толпой», – язвительно сказал доктор Агилар.

Раковский решительно выступил вперед: «Вы арестованы! Попытаетесь бежать – буду стрелять!»

«Бежать? – взревел Хью. – Изыди, сатана!»

Врачи растерялись; их властные манеры, производившие должное впечатление в больницах и лабораториях, оказались бесполезными. Они вдруг превратились в обычных людей и должны были драться. И они стали драться.

Из гостиной послышались громкий треск, басистый рев, невнятная перепалка голосов. Хью пробрался вдоль стены, отшвырнув доктора Агилара взмахом огромной руки. Джина преградила ему дорогу у двери; Хью огрел ее двумя пощечинами – ладонью и тыльной стороной руки; Джина отшатнулась.

На какое-то время Хью остановился в дверном проеме лаборатории. Лицо доктора Когсвелла исказилось страхом, но он ринулся вперед: «Вон! Вон отсюда!»

Хью презрительно перевел взгляд с Когсвелла на резервуар. Там лежал Дон Бервик: холодный, неподвижный, мертвый. Индикаторы указывали полное отсутствие пульса и температуру 1,1°.

Джина стояла спиной к резервуару; Айвали Трембат схватила стул, стоявший сбоку у стены. С другой стороны доктор Когсвелл уставился на Хью, как загипнотизированная лягушка.

«Убирайся отсюда, Хью! – прошептала Джина. – Или я тебя убью…»

Глаза Хью вспыхнули: «Никто меня не остановит! Я – новый Мессия!» Он сделал шаг вперед. Когсвелл издал хриплый вопль и набросился на него. Размахнувшись длинной костлявой рукой, Хью ударил Когсвелла по покрасневшей щеке. Отброшенный, Когсвелл ударился головой о стену и соскользнул на пол. Хью снова двинулся вперед.

Джина забежала за резервуар. Айвали замахнулась стулом, но кто-то за спиной Хью вырвал его у нее из рук.

Джина сдвинула стеклянную крышку резервуара и выхватила пистолет из кобуры Дона; холодный металл обжег ее пальцы. Она прицелилась, нажала на курок. Ничего не произошло. Хью рассмеялся, нагнулся, взявшись за нижние края резервуара, и попытался опрокинуть его. Но резервуар был закреплен болтами на основании. Хью напрягался и глупо кряхтел. Джина взглянула на пистолет, лихорадочно нащупала рычажок предохранителя, подняла его и снова прицелилась. Хью нагнулся над резервуаром и схватил холодную руку Дона.

Джина выстрелила. Пуля попала проповеднику в плечо; он поморщился, но, казалось, тут же забыл о боли. Он вытаскивал Дона из резервуара. Замерзшее тело перевалилось через край стеклянный край и с влажным шлепком упало на пол.