Парусник № 25 и другие рассказы

Фомм выкатил вертолет из ангара, взлетел на нем и тут же приземлился у входа в управление; Ковилл опасливо забрался в кабину. Внезапный прилив энергии, продемонстрированный начальником, привел Фомма в некоторое замешательство – тем более, что Ковилл сам предложил поездку на вертолете. Ковилл ненавидел летать и, как правило, отказывался даже подходить к любому воздушному транспортному средству.

Лопасти засвистели, захватывая воздух, и вертолет поднялся высоко в небо. Пенолпан превратился в чересполосицу коричневых крыш и листвы. В пятидесяти километрах, за пустынной песчаной равниной, возвышался Кукманкский хребет – бесплодные отроги и обнажения серых скал. На первый взгляд любая попытка обнаружить в этом хаосе какое-либо поселение казалась обреченной на провал.

Глядя вниз, на осыпи и каменистые пустоши, Ковилл пробормотал нечто в этом смысле; Фомм, однако, указал вперед, на столб дыма: «Гончарам нужны печи. В печах разжигают огонь…»

Приближаясь к источнику дыма, они заметили, что он исходил не из кирпичных труб, а из трещины в конической вершине.

«Вулкан! – заключил Ковилл таким тоном, словно подтвердилось какое-то его невысказанное предсказание. – Попробуем пролететь вдоль хребта – а если ничего не найдем, вернемся в город».

Тем временем Фомм напряженно вглядывался вниз: «Кажется, мы их нашли. Посмотрите внимательнее, вы заметите их сооружения».

Он опустил вертолет, и теперь ряды каменных зданий невозможно было не различить.

«Следует ли приземляться? – с сомнением спросил Фомм. – Говорят, это племя головорезов».

«Спускайтесь, нам нечего бояться! – отрезал Ковилл. – Мы – официальные представители межпланетной Системы».

Фомм подумал: «Вполне может быть, что горцам плевать на столь несущественное с их точки зрения обстоятельство». Тем не менее, он приземлился на каменистой площадке посреди селения.

Если вертолет не напугал гончаров, по меньшей мере он заставил их проявлять осторожность. Несколько минут вокруг не было никаких признаков жизни. Каменные хижины казались опустевшими и мрачными, как груды камней.

Ковилл спустился из кабины. Убедившись в том, что его гамма-лучемет можно было быстро выхватить из кобуры, Фомм последовал за начальником. Ковилл стоял под лопастями ротора, посматривая то направо, то налево вдоль вереницы строений. «Скрытные мерзавцы! – проворчал он. – Что ж, лучше оставаться здесь, пока кто-нибудь не появится».

Фомм целиком и полностью согласился с таким планом действий; они стали ждать в тени вертолета. Без всякого сомнения, они приземлились в поселке гончаров. Черепки валялись повсюду – сверкающие кусочки глазурованной керамики, мерцающие, как потерянные драгоценности. Ниже по склону возвышалась груда битого фарфора, явно предназначенного для дальнейшего использования, а за ней находилось продолговатое строение с черепичной крышей. Фомм напрасно искал какую-нибудь обжиговую печь. Но ему бросилась в глаза расщелина в горном склоне – туда вела тропа, явно протоптанная многими поколениями. У него в уме сформировалась любопытная гипотеза – но в этот момент появились наконец три горца в серых бурнусах: высоких, гордо выпрямившихся. С капюшонами, откинутыми на спину, они выглядели бы, как монахи средневековой Земли, если бы не отсутствие монашеских тонзур – у них на головах торчали остроконечные пучки курчавых рыжих волос.

Предводитель гончаров приближался решительными шагами, и Фомм напрягся, готовый ко всему. Ковилл, однако, сохранял презрительно-беззаботную позу повелителя, принимающего делегацию рабов.

Предводитель остановился метрах в трех от вертолета – человек выше Фомма, с горбатым носом и каменным проницательным взглядом темно-серых глаз, напоминавших окатыши. Он ждал приветствия, но Ковилл продолжал молча наблюдать за ним.

Наконец гончар вежливо произнес: «Что привело чужеземцев в деревню гончаров?»

«Меня зовут Ковилл, я работаю в Бюро межпланетных дел в Пенолпане и официально представляю Систему. Мы решили вас навестить, просто чтобы узнать, как идут дела в вашем поселке».

«Мы ни на что не жаловались», – отозвался вождь гончаров.

«До меня дошли слухи о том, что гончары похищают ми-туунов, – сказал Ковилл. – Как по-вашему, есть в этих сплетнях какая-то доля правды?»

«Похищают? – с некоторым недоумением переспросил вождь. – Что это значит?»

Ковилл объяснил. Вождь погладил подбородок, уставившись на Ковилла глазами темными, как колодезная вода.

«Есть древнее соглашение, – сказал наконец вождь. – Гончарам отдают тела умерших. Иногда, когда возникает насущная потребность, мы упреждаем естественную смерть на год или на пару лет. Какая разница, однако? Душа живет вечно в горшке, который она украшает».

Ковилл вынул трубку, и Фомм затаил дыхание. Процесс набивания трубки иногда предшествовал ледяным взглядам искоса, а такие взгляды – вспышке гнева. Но Ковилл пока что сдерживался.

«Что именно вы делаете с телами умерших?»