Паша+Маша=?

– Вероника, ты чего не ешь? – девушка держала кусок мяса в одной руке и кружку с вином в другой – Не расстраивайся сильно по пустякам. Эта Алка просто завидует тебе. Она на пять лет старше нас, еле поступила с четвёртого раза, побывав замужем за нашим профессором. Да, ты не знала? Да, да. И с учёбой ничего не получается. Тут даже господь бог не поможет, если нет таланта и трудолюбия. Не мне тебе прописные истины глаголить. Просто держись от неё подальше. Мы очень надеемся, что её переведут на музыковедческий. Наш декан очень настаивает. А про Кольку даже говорить ничего не буду, опозорился перед всеми, слабак. Ну ешь, пока не остыло, баранина только горячая вкусная. И вино классное, красное сухое. Вероничка, ты чего?

А Вероничка не то, что есть, говорить не могла, дышать полной грудью, соображать, и то перестала. Игорь отворачивался от неё, не разговаривал, ногу перематывал ей другой инструктор. Он её игнорировал, не замечал, развлекался с другими девчонками. Вон они хохочут в обществе всех трёх спасателей, какие-то приёмчики изучают, девки на руки к ним залезли. Ну а что, свободные, молодые мужики, вольные птицы. Почему он должен сидеть около неё, кто она ему? Он просто ответственен за них всех, выполняет свою работу. Надо взять себя в руки, поесть и идти спать. Сегодня они будут отдыхать в спальных мешках под открытым небом. Она так и сделала. Доковыляла, расстелила и улеглась под кустом с красивыми резными листьями. Заснуть сразу не удастся, Вероника это понимала. Вокруг веселье, смех, чмоки-поки… Как она хочет домой, к маме. Она бы обязательно что-нибудь придумала, чтобы отвлечь свою дочь от дурных мыслей…

Проснулась среди ночи от богатырского храпа. Ночью, в горах, отражаясь эхом, это было что-то. Но все спали, никому не мешало. Народ перемешался, спасатели захватили себе по две сразу, да и пацанам осталось по одной. Да, винцо сделало своё дело… Рядом с ней на одном мешке Игорь обнимал свою Аню, подтянув её спиной под себя и накрыв вторым мешком. Тепло им… Ей надо было дойти до своего рюкзака, что-нибудь одеть. Один из гитаристов не спал, дежурил. Он помог девушке, налил чайку, усадил около костра погреться, даже куртку свою на неё накинул. Стала согреваться. Они поговорили, он пошёл будить следующего дежурного, а Вероника поползла к своему лежбищу. На её спальном мешке устроилась Аня. Вот так да. Куда же ей теперь? Опять к костру?

– Что? Встал, место потерял? – Голос Игоря резанул воздух, Вероничка вздрогнула и покачнулась. – Не падай, иди уже сюда, на анькино место.

– Спасибо, не надо. Я около костра посижу. Мне и спать не хочется.

– Можешь не спать, конечность свою устакань, дай ей отдых, нам с утра в путь.

– Устаканить. Значит ли это, что мне надо сделать какие-то манипуляции со стаканом? Внутрь или внешним образом? И что именно должно быть в стакане? Насколько я понимаю, вино всё выжрато, сэр.

Он подскочил. Было такое чувство, что девушка сейчас получит по полной. Глаза злющие, кулаки сильно сжаты, желваки напряглись на скулах, губы закушены… Дьявол во плоти. Вероничка невольно отступила назад.

– Почему ты мне ничего не сказала про этого гада? Ты мне не доверяешь? Я для тебя пустое место? Да я за тебя… – он осёкся, увидев полные слёз глаза Вероники.

– А ты считаешь, что это было очень приятно? – Захлёбываясь слезами, проговорила девушка. – И надо было поделиться со всем миром своим счастьем? Да? Оставь меня в покое, я и так еле стою. Забирай свою Аньку с моего места и спите уже, спаситель мира сего. Спасибо вам за всё, Игорь Батькович, дальше я сама…

Он переменился в лице, глаза сузились, взгляд зафиксировался на её лице… Повернулся, перетащил своё ложе поближе к огню, перенёс Аню. Сам уселся около костра спиной к девушке, отправив дежурного спать. Этот парень помог Вероничке залезть в мешок, немного подтянул и её к костру. Он всё видел и всё слышал. Просто пожалел свою сокурсницу.

Игорь не спал, не спала и она, уставившись в его спину, полузакрыв глаза. Ей было холодно. Наверное, это шло изнутри и становилось невыносимо. В конце концов, костёр для всех, и она имеет право погреться. Вероничка кое-как выбралась, подковыляла к бревну, лежащему с другой стороны костровища, уселась, скрючившись, и уставилась на огонь. Свитер, который она накинула просто на плечи, пришлось одеть. Она засунула руки в обшлага рукавов, ноги поджала под себя и в положении нахохлившегося воробья сделала вид, что дремлет. Они молчали. У обоих внутри назревал шторм, чувства волнами набегали и менялись одно за другим. То ему становилось её жалко, то он убил бы эту дурынду… То ей хотелось прижаться к нему, обнять, поцеловать уже, то обида перекрывала все другие чувства. Игорь поглядывал на эту чудесную девушку, гибрид нежности и стойкого оловянного солдатика, и не мог отделаться от странного чувства: он знал её всю жизнь. И неважно, что она появилась наяву всего несколько дней назад…