Паштет

— Думаю, Пауль, что у московитов все же были либо шведские либо немецкие учителя. Их парламентер вышел в полном соответствии с воинским этикетом. Мой приятель, Генрих Штедин, комтур Голдингена, точно так же по этикету принял для обсуждения предложенные московитами условия капитуляции. И что делает дуралей Кеттлер? Собирает совет из офицеров и заставляет нас отказать русским в сдаче, чтобы взять замок штурмом! Дыра в стене есть? Значит, штурм! Болваны из Ревеля его поддержали. Я им толковал, что они совершают ошибку, но меня не послушали! О да, это была колоссальная ошибка!

— Почему ошибка? — заинтересованно спросил богатый лекарь.

— Если бы мы приняли сдачу, то московиты оставили бы нам и замок и пушки и все припасы нетронутыми. Мы бы выпустили их только с оружием и без обоза. С одним зарядом к мушкету и знаменами. Нам бы достался целехонький замок и все добро в нем.

— А русских можно было бы легко перерезать, когда они оказались бы в чистом поле — согласно кивнул головой Маннергейм.

— Именно! В конце концов мы так соблюли бы все условия сдачи, а то, что атаковали бы русских в десяти лье дальше никак не было бы нарушением подписанных позиций договора! Мы ведь на войне и вовсе не обязались вообще не нападать на врага — воодушевленно подхватил гапутманн.

— А! — понял Пауль из Шпицбергена и отсалютовал бокалом.

— Вот-вот! А эти глупцы захотели славы! Мы так долго совещались, что московиты успели за проломом выкопать ров в пол- пики глубиной, чтобы вам было понятно — это десять пье, да еще и временную стену из бревен за ним сделать. И все подготовить к встрече!

— Горячая получилась встреча! Закатили нам порку! — печально кивнул Маннергейм.

— О, да! Карл тогда был в колонне ревельских кнехтов, их тупое начальство захотело славы и им дали возможность проявить себя, послав колонной к пролому в стене! Безмозглые тыквы, ослиные задницы! Их напыщенных командиров, этих болванов — гауптманов Вольфа фон Штрассбурга и его дубоголового напарника Эверта Шладота скосили первым же залпом. И кнехты, оставшись без командования, тупо поперли в огонь, пока не попадали в ров. У русских ни одна пуля не пропала даром, ни одно ядро! Все полетело в глупое мясо. Карлу чудом повезло. Просто чудом! И еще то, конечно, что он остался тогда в тылу и не пошел с колонной! Из двух ревельских рот — а это семь сотен зольдат и офицеров, обратно домой вернулось полторы сотни! Представляете, какой там был ад? — возбужденным тоном сказал Генрих.

— Да, господа! — кивнул головой Пауль из этого, как его там.

— Но дальше еще хуже было! Уж в этом можете мне поверить!

Гость вдруг спросил у Маннергейма странное: "А у вас тут Мюллер, Гиммлер, и Борман есть?"

— Мюллеров аж трое, Гиммлер… нет, Гиммлера нету, даже не слышали о таком, а Йорген Борман, плотник, помер второго дня — немножко озадаченно спросил швед.

— Понял! — кивнул Пауль и, спохватившись, попросил капитана рассказывать дальше.

Хауптманн даже и не заметил этой сценки. Он снова переживал то бурное время, когда был на дюжину лет моложе.

— У нас из-за глупого командира положение было ужасное! У нас не было мяса, вина, пива, круп и хлеба! — когда мой зольдат принес мне зайца — это же был праздник!

— Пороха тоже не было! — добавил квартирмейстер, заботливо подливая вино.

— И это тоже! Денег нам Кеттлер тоже не дал! С меня сапоги сваливались, так я отощал! Просто позор какой-то, а не война, гром небесный в жоповую дырку дурака Кеттлера! — ругательски ругался захмелевший капитан.

— О, да! Русские глумились со стен, приглашая нас пообедать в Лаюсе, показывали нам хлеб и бутылки с пивом да вином! А еще у них все время кричали петухи, это особенно злило. Разумеется, они нарочно не ели этих птиц, чтобы показать, как у них все хорошо в замке! — подтвердил раздумчиво Маннергейм. Почему-то он внимательнейшим образом рассматривал сапоги Пауля, торчащие из-под легкого столика.

— А что дальше? — спросил заинтересованно Пауль, убирая ноги под себя.

— Мы прекратили осаду замка. Русские стояли на стенах и показывали нам всякие неприличные жесты. Даже голые задницы! Но мы не обращали на это внимания! — несгибаемо сверкнул глазами Геринг.

— Действительно, можно подумать мы голых жоп не видали! — кивнул с усмешкой Карл.

— Отступление было ужасным. Холод, голод и совсем нет дорог! Пришлось тащить сатанинские пушки на себе, выдергивая их из одной глубокой грязи, чтоб они тут же засели в еще более глубокой! Как добрались до Оберпалена не пойму — видно бог нас хранил. И что же? И в Оберпалене — ни денег, ни жратвы! Жидкая каша для всех!

— Зато было много водки! Очень много!