Пассажир из Франкфурта

– Я человек, который знает все о деньгах, – сказал мистер Робинсон, – и обо всем, что с ними связано. О людях, их характерных особенностях и привычках. Если б вы захотели, то явили бы миру результаты своей работы. Я не имею в виду, что вы смогли бы проделать ее заново. Уверен, ваши записи сохранились. Вы высказали свое мнение, и кое в чем я не могу не согласиться с вами. Действительно, польза для человечества очень часто имеет оборотную сторону. Бедный старик Беверидж![39] Свобода от нужды, свобода от страха, свобода от бог знает чего еще… Он считал, что создает рай на земле, говоря об этом, планируя это и добиваясь этого. Но это не привело к созданию рая на земле, и я думаю, что ваш «Бенво», или как вы его называете – похоже на название патентованного продукта, – тоже вряд ли тому способствовал бы. Доброжелательность таит в себе опасности, как и все остальное. Она избавит человечество от страданий, насилия, анархии, наркотической зависимости. Да, она избавит человечество от множества социальных катастроф. И она могла бы – именно могла бы – спасти нечто важное. Могла бы изменить положение людей. Молодых людей. Ваше «Бенволео» – я намеренно употребил такое обозначение, дабы оно походило на название патентованного чистящего средства, – сделает людей доброжелательными, и я допускаю, что это средство сделает их также снисходительными, самоуверенными и самодовольными. Однако существует вероятность того, что если вы насильно измените их натуру и они будут вынужденно оставаться такими до самой смерти, кто-то из них – немногие – решит, будто им от природы свойственно быть робкими, а не гордыми, и действительно изменятся. Я имею в виду, до того как они умрут. Не смогут отвыкнуть от привычек, к которым их приучили.

– Черт возьми! – воскликнул полковник Монро. – Я не понимаю, о чем идет речь.

– Это полная бессмыслица, – сказала мисс Нойман. – Вам придется удовлетвориться ответом профессора Шорхэма. Он волен поступать со своими изобретениями так, как ему заблагорассудится. Вы не можете принуждать его к чему бы то ни было.

– Нет, – сказал лорд Олтемаунт, – мы не собираемся принуждать вас, Роберт, или подвергать пыткам, чтобы вы открыли нам свой тайник. Вы поступите так, как считаете нужным.

– Эдвард? – произнес Роберт Шорхэм.

Речевой аппарат снова подвел его. Он принялся жестикулировать, и мисс Нойман быстро пришла ему на помощь.

– Он спрашивает: вы Эдвард Олтемаунт?

Шорхэм опять заговорил, а женщина стала переводить:

– Он спрашивает вас, лорд Олтемаунт, искренне ли, от чистого сердца, вы просите его предоставить в ваше распоряжение средство, полученное в результате осуществления «Проекта Бенво». Он говорит…

Она сделала паузу, внимательно наблюдая за губами своего шефа и прислушиваясь к издаваемым им звукам.

– Вы единственный человек в обществе, которому он когда-либо доверял. Если таково ваше желание…

Джеймс Клик неожиданно вскочил на ноги и, метнувшись словно молния, мгновенно оказался возле кресла лорда Олтемаунта.

– Позвольте мне помочь вам, сэр. Вы нездоровы. Пожалуйста, отойдите немного назад, мисс Нойман. Я должен дать ему лекарство… Мне известно, как это делается…

Он достал из кармана шприц для подкожных инъекций.

– Если не сделать укол сейчас, будет поздно.

Взяв руку лорда, он закатал рукав, оттянул пальцами кожу и приготовился сделать укол. Но в этот момент, оттолкнув полковника Монро, в их сторону через всю комнату бросился Хоршэм. Он схватил Клика за руку со шприцем и начал выворачивать ее. Клик сопротивлялся, но Хоршэм был слишком силен для него. К ним подбежал Монро.

– Итак, это вы, Джеймс Клик, – сказал он. – Вы предатель. Верный ученик, который никогда таковым не был.

Мисс Нойман подошла к двери, распахнула ее и крикнула:

– Сестра, идите быстрее сюда!

На пороге появилась медсестра. Она бросила быстрый взгляд на профессора Шорхэма, но тот махнул рукой в противоположную сторону комнаты, где Хоршэм и Монро все еще держали упиравшегося Клика. Ее рука скользнула в карман халата.

– У Олтемаунта сердечный приступ, – с трудом проговорил Шорхэм.

– Как же, сердечный приступ, – прорычал Монро. – Покушение на убийство. Держите его, – сказал он Хоршэму и бросился к двери. – Мисс Кортман? Когда это вы приобщились к профессии медсестры? Мы потеряли вас из виду с того самого момента, как вы ускользнули от нас в Балтиморе.

Милли Джин все еще рылась в кармане халата. Наконец ее пальцы обхватили рукоятку автоматического пистолета. Она посмотрела на Шорхэма, но Монро заслонил его. К тому же перед креслом профессора стояла Лиза Нойман.

– Хуанита, стреляйте в Олтемаунта! – крикнул Джеймс Клик.

Резким движением она выхватила из кармана пистолет и выстрелила.

– Отличный выстрел! – воскликнул Клик.

У лорда Олтемаунта было классическое образование.

– И ты, Брут? – чуть слышно произнес он, глядя на Джеймса Клика, после чего его голова безвольно упала на спинку кресла.

Доктор Маккаллок в нерешительности огляделся, не зная, что ему следует сказать или сделать. Этот вечер преподнес ему весьма необычный сюрприз.