Пассажирка

Даже тогда, озадаченная, подавленная, Этта не теряла бдительности. София могла бы найти их, только последовав за ними – не только через весь Дамаск, но и через все остальные проходы. Или… получив отчеты стражей, без сомнения, передававших свои наблюдения Айронвуду.

– А я еще никуда не иду, – сообщила Этта. – Не сейчас.

Лицо Софии ожесточилось за покрывалом.

– Я боялась, что ты скажешь что-нибудь вроде этого.

Острая боль, а потом… ничего.

А теперь это.

– Извиняюсь за грубое обращение, – сказала София, с легкостью подводя свою лошадь к Эттиной. Стук копыт поднял столько пыли в воздух между ними, что ее мгновенно заволокло.

– У нас просто не было времени, – продолжила она без тени раскаяния. – На твоем лице было написано, что ты не собираешься уходить, а за время, которое потребовалось бы, чтобы тебя переубедить, мы бы проехали полпути до Пальмиры.

Этта выпрямилась, пытаясь ткнуть локтем сидящего за ней мужчину:

– Откуда знаешь о Пальмире?

– Вчера на базаре у тебя на хвосте висели эти стражи и наводили справки. Араб, с которым вы ходили, упомянул, куда вы собираетесь, торговцу, продавшему вам бурдюк. Беспечный, – пожала плечами София.

Вчера на базаре у тебя на хвосте висели эти стражи…

Этта повернулась в седле, ужас, словно кулак, сжал ее желудок. Мужчина, покрытый припухшими синяками и с рассеченной губой, бросил на нее хмурый взгляд.

Эти люди пытались схватить ее… один из них ранил Николаса. Раскаленная добела ярость забурлила у девушки под кожей, и она стала пинаться гораздо сильнее.

– Прекрати! – огрызнулась София. – Мне пришлось заплатить ему вдвое больше, чтобы поехал с тобой… Он наплел нечто нелепое о своей вере, не позволяющей ему прикасаться к женщине, у которой еще не было связи. Не испытывай их терпение.

Этта скрежетнула зубами:

– Тебе не стоило заставлять их. Не слишком любезно с твоей стороны.

Во взгляде мужчины было столько отвращения, что Этта подумала, что ее вот-вот снова ударят.

– Ты… – Слова застряли в горле. – Ты наняла их убить Николаса?

– О чем ты? – София раздула ноздри. – Если кто и напал на этого ублюдка, то не из присутствующих.

Словно бы замерзшая рука стерла все чувства с Эттиного лица. Она потрясенно смотрела на девушку:

– Ты там была?

– На базаре? Конечно нет, – ответила она. – Я пыталась пройти через комнату – в которую открывается один из проходов, – пока вас троих не было. А что? Ты о чем?

Наездник за спиной Этты сильно стиснул ее талию, только что не ломая ребро. Что-то острое вонзилось ей в бок, и Этта приняла молчаливое предупреждение.

Почему мужчина, с которым она ехала, или тот, что скакал прямо перед Софией, не хотят, чтобы она говорила? Потому что боялись разгневать эту Айронвуд, что действовали за рамками ее приказов, и это дойдет до Великого Магистра?

– Кто-то… пытался меня ограбить, – выдавила Этта, когда поняла, что София по-прежнему ждет ответа. – Николас бросился на помощь, и его ранили. Вот почему мы были в больнице.

– Какая досада, – без тени жалости проговорила София.

– Он – твоя семья, – огрызнулась Этта. – И у вас больше общего, чем ты думаешь…

София протянула руку, так крепко вцепившись в поводья Эттиной лошади, что они оказались совсем рядом. Лошадь протестующее заржала, молотя копытами рыхлую пыль. Когда София заговорила, ее голос сочился ядом:

– Повторять не буду, так что слушай: ублюдок – никакая не семья. Еще раз вякнешь – пожалеешь.

Слово, которое она использовала, тон, каким она произнесла «ублюдок», сказали Этте все, что ей нужно было знать об отношении Софии к себе и к своей семье.

Слава богу, Николаса воспитали не эти люди. Ей нужно найти способ, чтобы окончательно вырвать его из их рук.

– Что ты здесь делаешь? – наконец, требовательно спросила Этта. – Ты сказала, что пришла помочь, но это, – она дернула свои путы, – намекает на нечто другое. Если ты шла за нами через проходы, почему ничего не сказала? Не поговорила с нами?

София бросила поводья и повернула своего коня обратно к дороге, обращаясь к наемникам, очевидно, по-арабски. Она упоминала, что путешественники учили языки в рамках подготовки, но это все равно почему-то застало Этту врасплох. Она никоим образом не могла узнать их план, пока не станет слишком поздно.

– Не хочешь, чтобы тебя преследовали, – не уходи посреди ночи и не кради мои вещи, – наконец, ответила София. – А ты как думала? Он вот так просто тебя отпустит, скрестив пальцы, что ублюдок выполнит свою часть сделки? – София насмешливо окинула ее жалостливым взглядом. – Что? Не слыхала, о чем там Николас договорился у тебя за спиной? Он получает все…

– Я знаю о сделке, – отрезала Этта. Она поняла его еще тогда – о да, – даже несмотря на жгучую боль. Связаться со стариком, чтобы получить все, что он хотел, было достаточно веской причиной. Если бы он только не скрывал это от нее… – Он сам мне об этом рассказал.