Пассажиры первого класса на тонущем корабле

У США есть собственная история социальных нововведений на уровне отдельных штатов, однако по большей части они имели место в промежутке между 1890-ми годами и началом Нового курса. Сегодня правительства штатов и муниципалитеты пребывают в постоянном фискальном кризисе, а политическая база для повышения налогов, достаточно существенного, чтобы профинансировать социальные льготы на уровне штатов, почти отсутствует. Штат Нью-Йорк в 2017 году сделал обучение в общественных университетах бесплатным, хотя лишь для студентов очного отделения, так что многие бедные граждане, которым необходимо совмещать учебу с работой, оказываются за рамками этой возможности. Город Нью-Йорк в 2016 году сформировал программу дошкольного образования для детей от четырех лет, а спустя год мэр Билл де Блазио, в чьей предвыборной платформе в 2013 году эта программа была центральным пунктом, предложил распространить её и на трёхлетних детей. Однако важно отметить, что предложение де Блазио профинансировать дошкольную программу за счёт дополнительного подоходного налога на богатых было отвергнуто законодательным органом штата Нью-Йорк. В городе Нью-Йорке и остальной части штата финансирование дошкольных учреждений поступает из общего бюджета штата, а следовательно, оно будет уязвимо в случае новых фискальных кризисов. Лишь немногие — точнее, единичные — другие штаты предлагали аналогичные фрагментарные расширения социальных льгот, которые (по меньшей мере до настоящего момента) не имели ощутимого воздействия на политику в масштабе всей страны. Знаменитая формулировка «лаборатории демократии», как назвал штаты Луис Брэндайс,[1085] в XXI веке оказывается анахронизмом.

Попытки республиканцев при Джордже Буше-младшем приватизировать систему социального обеспечения провалились после того, как Сенат единогласно проголосовал против этого плана, и нет никаких признаков того, что возобновление подобного замысла не вызовет масштабного противостояния. Несмотря на серьезное желание республиканцев в Палате представителей приватизировать программу медицинского страхования Medicare, реализовать это намерение также будет почти невозможно, отчасти потому, что она принципиально важна для прибыльности больниц, врачей и фармацевтических компаний. Приватизация не столько бы привела к переносу финансового бремени здравоохранения с правительства на пациентов, сколько обезглавила бы медицинскую индустрию, поскольку плательщиком последней инстанции в этом секторе экономики, в сущности, является федеральное правительство, ведь мало кто из пожилых американцев может позволить себе частное страхование или оплату счетов из собственного кармана.

Существующие всеобщие программы социального благосостояния, прежде всего национальная программа социального обеспечения и программа Medicare, популярны среди масс американцев. То же самое относится и к таким программам, как федеральное субсидирование образовательных и ипотечных кредитов, а теперь, как выясняется, и закон о доступном здравоохранении, даже несмотря на то, что он вступил в силу лишь в 2014 году. Однако продолжительный разрыв между началом Нового курса и программами Великого общества, а затем почти полувековой разрыв между Великим обществом и законом о доступном здравоохранении демонстрируют, насколько сложно добавлять новые программы, несмотря на популярность и эффективность уже существующих. Политические баталии будут вестись вокруг сохранения существующих программ или предотвращения их урезания, а не за расширение льгот. Совершенно новым национальным программам наподобие бесплатного обучения в университетах (эту идею активно продвигал Берни Сандерс в ходе своей президентской кампании 2016 года) или всеобщих дошкольных учреждений придется подождать до того времени, пока в политике не произойдет радикальный поворот, сопоставимый по меньшей мере с электоральными победами Демократической партии в 2006–2008 или 1964 годах. К тому же для принятия этих программ потребуются волны массовой мобилизации невиданного с 1960-х годов масштаба. Но ни одно из подобных достижений не вернёт Соединённым Штатам позицию на передовой социального благосостояния, которую они занимали в 1930-х годах — они лишь частично сократят разрыв между отстающим американским государством всеобщего благосостояния и государством всеобщего благосостояния в других богатых странах, что и произошло в случае программы Obamacare.

Империя на автопилоте

Сегодня Соединённые Штаты реализуют геополитическую стратегию, которая подразумевает военное превосходство и экономическое преобладание, точно так же, как британцы действовали в пределах своей империи и в Европе, не признавая собственную экономическую и военную слабость или восхождение Германии. В отличие от тех процессов переосмысления и реструктуризации, которые происходили при Никсоне, Обама не пытался задать новую форму американской дипломатии или сократить военную стратегию Америки.