Пассажиры первого класса на тонущем корабле

Можно ли противостоять этим реакционным мерам? Как отмечалось в главе 6, реформы трудового законодательства, которые могли бы прийти на помощь профсоюзам, не удавалось принять ни при демократических, ни при республиканских властях, а упадок профсоюзов продолжался при всех администрациях начиная с 1970-х годов. Некоторые активисты утверждают, что трудящиеся должны организовываться вне рамок национального закона о регулировании трудовых отношений. Однако их предложения зависят от по-прежнему нереализованного потенциала «центров трудящихся, групп сообществ и профессиональных объединений, а также форумов представителей различных идентичностей — все они могут действовать в партнёрстве с существующими профсоюзами, компаниями, которые инициируют коллективные иски, направленные на обеспечение норм трудового права, и правительственными органами и генеральными прокурорами [отдельных штатов]». Однако успех данных акторов и любых стратегий, которые будут ими разработаны, зависит от правового признания на федеральном уровне «более жёсткой конституционной защиты групповых действий во множестве форм, принципиальных для создания жизненного пространства для мобилизации трудящихся. Эта защита может и должна быть основана на первой поправке к Конституции, гарантирующей свободу собраний».[1083] Но эти защитные механизмы, как показывают в процитированном исследовании Мерион Крейн и Кен Мэтени, ещё должны предоставить федеральные суды — те самые суды, которые напичканы разделяющими правые взгляды судьями, крайне враждебными к правам профсоюзов, а фактически и к любым общественным выступлениям. Трудящиеся, разумеется, могут бастовать и устраивать оккупаи на рабочих местах, не полагаясь на правовые защитные механизмы, как это делали рабочие в 1930-х годах перед принятием упомянутого выше закона о трудовых отношениях наперекор судьям и властям штатов, которые, как правило, были готовы подавлять забастовки. Но подобные действия потребуют усиления ныне и так почти незаметных масштабов идентичности и мобилизации трудящихся.

Судьба американского социального благосостояния

Упадок Нидерландов, Британии и Америки наступал в разные моменты истории систем социального благосостояния. В период окончания голландской гегемонии социальных льгот как таковых не существовало, а фрагментарные и недостаточные добавки нидерландского правительства к пособиям для бедных не были каким-то новшеством, хотя и ретроградством их не назовешь. Британские социальные программы, введённые перед Первой мировой войной, наряду с аналогичными программами в Германии, имели беспрецедентный масштаб, хотя они по-прежнему составляли лишь малую часть государственного бюджета и мало способствовали сокращению неравенства либо улучшению уровня жизни или жизненных возможностей британцев. Упадок гегемонии США происходит после нескольких десятилетий неолиберализма. Эпоха «воинского призыва богатства», введённого во время мировых войн, завершилась последовательными снижениями налоговых ставок на наиболее крупные доходы и наследство начиная с 1970-х годов как в большинстве европейских стран, так и в Соединённых Штатах.[1084] Хотя государство всеобщего благосостояния во многом выжило, пусть и с урезанием социальных программ, характер которого приобретает разные формы в богатых странах, в последние несколько десятилетий ни в одной из стран ОЭСР не происходило существенного расширения социальных льгот. Таким образом, ожидание новых социальных благ в Америке после завершения её гегемонии подразумевает прогноз, что Соединённые Штаты пойдут вразрез с политико-экономическими трендами, характерными для подобного периода, причём будут отталкиваться от более низкой базы, чем другие богатые страны. Вопрос заключается не в том, будут ли расширены социальные блага, а в том, насколько радикально они будут урезаны.