Пастиш

Игровых фильмов два, они дополнены фотографиями и названиями. Первый, «Воспоминания о плантации», изображает Фэй в роли Элси, черной служанки в головной повязке: она прибегает к белой женщине, Мисси Паркер, сидящей у большого старого дерева в платье с пышной белой юбкой, какие носили красавицы Юга; Элси утешает Мисси, заверяя ее, что Массер Чарльз обязательно к ней вернется: «Я знаю, он вернется. Я всю ночь молилась Господу — сегодня утром маленький ангелочек сказал мне, что он возвращается, возвращается к Вам». Вся сцена идет под аккомпанемент архетипической южной мелодии «Мой старый дом в Кентукки» в очень слащавой аранжировке. (В финальном документальном фильме о Фэй упоминается еще одна картина о плантации, в которой она снималась, «Леди из Луизианы».) Здесь нет ничего нарочитого: в частности, в игре самой Фэй (то есть Лизы Мари Бронсон, актрисы, которая исполняет ее роль) гораздо меньше закатывания глаз и заламывания рук, чем когда Шерил изображает ее в конце фильма. Скорее, несмотря на слегка подчеркнутые клише в костюмах, сценарии и музыке, в игре Фэй/Бронсон проглядывает нечто другое, особенно благодаря крупным планам и кадрам, снятым через плечо Мисси Паркер, в центре которых оказывается Элси, а не ее хозяйка. Это нечто важно для замысла Шерил: оно одновременно и вдохновляет ее («В том, как она смотрит и двигается, есть что‑то серьезное, интересное») и оправдывает попытку историзации, попытку разглядеть за белыми стереотипами реальность черной женщины.

Второй игровой фильм — «Лживые души». Название отсылает к таким картинам, в которых были заняты только черные, как «Тело и душа» (Оскар Мишо, 1924), «Шрам позора» (Colored Players, 1926), «Бремя расы» (Reol Studio, 1921) и «Обман» (Мишо, 1921). По замечанию Шерил, это «один из немногих расовых фильмов, в которых она снялась» и ясно, что это драма о чернокожей, выдающей себя за белую, распространенный сюжет в 1920–1930 годы в голливудском кино, черной литературе и, как в данном случае, в независимом черном кино. Нам показывают сцену между Фэй (ее героиня остается безымянной), и женщиной по имени Ирен. Фэй отчитывает Ирен за то, что та напудрила лицо белой пудрой, и когда Ирен говорит, что имеет право «быть счастливой, влившись в их [белый] мир» и что «такой цвет кожи мне дал Бог и неспроста», Фэй отвешивает ей пощечину. Декорации практически отсутствуют, освещение резкое, как это бывало в большинстве независимых черных фильмов того времени. Лицо Ирен ярко белое, оно отличается от белизны со свинцовым отливом на лицах «раскрашенных» женщин в таких фильмах, но при этом напоминает ее. Сама эта чрезмерная яркость играет на двусмысленности роли, идеи того, что такой цвет кожи у героини «от рождения», но в то же время ей приходится усиливать его и доводить до крайности — еще один пример перформанса, пастиша и имитации (нельзя не вспомнить название самого известного фильма о черной девушке, выдающей себя за белую, «Имитация жизни» (версии 1934 и 1959 гг.) и одноименного романа 1933 г.), которыми пестрит «Женщина-арбуз». Как и в «Воспоминаниях о плантации», в «Лживых душах» Фэй представлена ярче, чем другая женщина, что опять указывает на нечто «серьезное и интересное», идущее с экрана, каким бы бедным и непритязательным ни выглядел фильм.

Шерил смотрит «Лживые души» с Дианой, своей белой девушкой, и фильм играет на аналогии между черной женщиной, выдающей себя за белую, и черной женщиной, встречающейся с белой. В какой‑то момент вместо фильма нам показывают Шерил и Диану, заигрывающую с ней. Звук «Лживых душ» приглушается, но, когда они начинают целоваться, его снова становится слышно и мы слышим слова Фэй, как будто они адресованы Шерил: «Ты — бесполезная, лживая шалава, вот кто ты. Ты совершаешь грех, за который тебя упекут в ад».

Помимо по-разному помеченных пастишных фильмов в фильме, в «Женщине-арбузе» есть и другие элементы пастиша или полупастиша. Есть, например, сцена с караоке в лесбийском клубе, в которой сначала белая женщина (незабываемая В. С. Броди из фильма «Ловись, рыбка», 1994) поет диско-хит 1978 г. «Boogie Oogie Oogie» в стиле фанк, а затем Ивет, черная женщина, которую привели познакомиться с Шерил, исполняет душераздирающий кавер на очень непростой в вокальном отношении хит Минни Рипертон 1975 г. «Loving You». Позднее принцип вокальной подмены, на котором строится караоке, воспроизводится в сцене, где Шерил, сидя у монитора, показывающего «Воспоминания о плантации», повторяет реплики Элси/Фэй утрированным голосом и с добавлением наигранных жестов. Эта сцена контрастирует с выступлением Sistah Sound и его маркерами аутентичности: поэзия как политическое заявление, африканские инструменты (бонги и колокольчики). Ровное вокальное исполнение рэпа с рефреном «Потому что я — черная женщина/Черная женщина — я» говорит о пародии, и выступление нарушается тем, что съемочная группа Шерил больше склонна снимать «хорошеньких» женщин среди публики, чем возвышенную поэзию на сцене.