Пастиш

Дело осложняется двумя дополнительными моментами. Во-первых, практика форм сама по себе не бывает этнически чистой, но, как правило, изначально гибридна (хотя это не всегда легко считывается). Например, балет — элитарная форма, основанная и на классической образности, и на крестьянских танцах; черная музыка всегда была одновременно и африканской, и американской, и черной, и белой. Во-вторых, формы, принадлежащие белым, с особенной силой претендуют на универсальность. Это означает, что черный, исполняющий немецкие Lieder или оперу, вызывает гораздо меньше возражений (хотя один такой случай имел место), чем белый, (все еще часто) исполняющий джаз или рэп. Первый утверждает универсальность формы (в ней может работать каждый), между делом подтверждая особый талант белой расы к созданию универсальных форм. Когда же белые исполняют блюз или рэп, скорее будет считаться, что они присваивают, «сдирают» черную форму (и, как правило, получают за это большее признание — вспомните Бинга Кросби, Элвиса Пресли, Эминема).

Все это отразилось в примерах пастиша, обсуждаемых в данной главе. В каждом случае есть своя характерная динамика власти: в «Щелкунчике» самоуверенная элитарная форма осваивает подчиненные культуры; в черной музыке, написанной евреями, одна этнически маргинальная группа выдает себя за другую этнически маргинальную группу и добивается успеха за счет пастиширования ее культуры; в «Афроамериканской симфонии» теперь уже представитель подчиненной культуры использует форму, принадлежащую этническому гегемону, чтобы таким образом донести частицу этой подчиненной культуры. Все по‑разному играют с властными стратегиями обаяния, насмешки, щедрости, оппортунизма, сочувствия и защиты.

«Щелкунчик»

В начале четыре испанских танцора и танцовщицы, одетые в черный бархат и алый шелк, страстные и горделивые, выходят исполнять «Испанский танец»… Затем появляется девушка в чадре… одетая в воздушную коричневую арабскую ткань, она томно раскачивается под восточные мотивы в «Арабском танце». Выходят два комических китайца, один держит зонтик от солнца, второй несет веер. Покачивая головами и потряхивая короткими косичками, они исполняют эксцентричный танец с множеством прыжков, который внезапно заканчивается их столкновением. Затем Шут, персонаж, напоминающий клоуна… исполняет энергичный трепак, русский народный танец, который все ускоряется, пока не заканчивается мощным музыкальным крещендо, под который танцор взлетает в воздух, поджав под себя обе ноги.

Пиджен Кроули.

Приходите на балет [Crowle, 1957, p. 43].

У испанских танцоров есть шик, китайские — проворны и изящны, русские скачут, как казаки, а арабские — царственно покачивают бедрами.

Дженнифер Фишер.

Нация «Щелкунчика» [Fisher, 2003, p. 11].