Пастырь

— Сущие разбойники, — показно нахмурил брови очень заинтересовавшийся выгодной аферой церковный деятель. То, что торговцы дорого заплатят за конвой, поп не сомневался. Китайцы боялись странных путешественников не меньше хунхузов. Да и те могли в любой момент вернуться с подмогой. Меж двух огней попали бедолаги— раскошелятся. Поэтому торг попик затягивать не стал — А какие бумаги вам потребны?

— Монастырские накладные и разрешение на торговлю религиозной литературой. И вообще, вываливай-ка всё.

— Да чтоб ты подавился, вымогатель, — торопливо достал из кожаной сумки пачку бумаг попик и швырнул на разорванный холщовый тюк.

— Ещё документик сварганишь для моего товарища, — кивнул на атамана отрядный писарь. — Что принят отставной прапорщик Ронин Алексей в монахи. Чин церковный пропишешь, какой уж сможешь, и печать на бумаге поставишь.

— Лишь в иноки смогу произвести, — скромно развёл руками церковный делец. — Только это уж обещаю на пограничном кордоне вам прописать. В дороге аккуратно не получится. А сейчас дозвольте, господа контрабандисты, денежки с каравана собрать, пока в путь не тронулся.

Толстый попик резво соскочил с телеги и, подобрав руками подол рясы, посеменил короткими ножками вдоль телег, мзду с торгашей за безопасную проводку каравана собирать.

Атаман не мешал мелочному казначею отряда обогащаться, но искренне недоумевал.

— Зачем нам эта морока? — с неприязнью глянул на рассыпанные бумаги Алексей.

— Ты свою небритую рожу давно в зеркале видел, турист? — криво усмехнулся Андрей.

— Да, надо бриться начинать, — потрогал густой пушок на щеках юноша. Семнадцать лет уж в этом году парню исполнится. Хоть и выглядел сын ведьмы на двадцать пять, но щетина на лице только сейчас начала расти. До сей поры казачок безусым ходил.

— Пять мужиков с бандитскими рожами— больно подозрительная компания, — показал растопыренную пятерню Андрюха. — А твоя богатырская фигура с военной выправкой, вообще, на нехорошие мысли наводит. Лучше бы от остальных чуток в сторонке держаться. Паспорт тебе япошки выдали почти, как настоящий, а теперь ещё в иноки запишешься. Вон смотри, какими удобными сопроводительными бумагами монахи попика снабдили— проездные без определённого места назначения. Дозволено распространять веру, где паства примет. Так не только по Китаю, но и по всей Руси путешествовать можно. Власти чинить препятствий не станут. Главное— в чужую церковную епархию со своим уставом не лезть, попы конкурентов не любят. Но мы же книженции особо рьяно продавать не намерены. Даст господь, до самых центральных губерний не распродадим Христовы заповеди. Я у тебя в найме пойду. Кому-то за товаром следить надобно и постой святому проповеднику организовать. Ты же у нас чудик не от мира сего, праведник, каких не сыскать. Да и по бумагам, в Японии состряпанным, сильно на голову контуженный. Вот подлечился в Китае, но, видно, не до конца. Иногда в душе бесы буянят. Вспомни, как в Макао раздухарился.

— Такое больше не повторится, — заскрипел зубами Алексей, вспоминать своё состояние во время пожара не хотелось.

— Лучше не зарекайся, атаман, — озорно подмигнул Андрюха. — Злыдней по земле много бродит, обязательно под руку подвернутся.

— Может и правда, в монахи податься? — нахмурившись, всерьёз воспринял идею Алексей. — Соблазна губить народ меньше будет, а проповедовать и лечить в рясе даже сподручней.

— Во, ещё медный крест на пузо повесишь— совсем Христосиком заделаешься, — бросил в казака комок монашеского одеяния развеселившийся анархист. — Примерь рясу, отче. Надо у попа ещё высокую чёрную шапку отжать.

— Клобук иноку носить не положено, — просветил атеиста воспитанник священника.

— Ну, вам, батюшка Алексей, виднее, — рассмеялся затейник маскарада. — Товарищи, давайте добытый товар в фургон перетащим, пока шустрый попик не вернулся и парочку экземпляров библии не стырил. Тот ещё прощелыга.

Подошли Артём с Фёдором, наблюдавшие за разговором со стороны, помогли быстро перекинуть холщовые тюки в автоприцеп. Большевики одобрили идею Андрея формально разделить отряд. Объяснить наличие дружной толпы вооружённых мужиков в одной машине было действительно проблематично. А так выходило, будто бы трое путешественников сжалились и взялись подвести, за небольшую плату, двух попутчиков.

Кроме того, изменялась концепция появления саквояжа с валютой и драгоценностями, отжатыми казаком у триады. Теперь это не личные сбережения удачливого бизнесмена из Макао Андрея Волкова, а церковная казна, которую он перевозит из заграничного прихода в Михайловский монастырь. С кобурой маузера на бедре и клинком вакидзаси за поясом Андрюха-воин смотрелся весьма грозно. А в церковных бумагах, взятых у попика, сведения о перевозимом количестве ценностей значились весьма расплывчато, ведь предприимчивый игумен не мог заранее угадать выгоду от китайского рейда. Осталось только для большей достоверности опечатать сургучовой печатью саквояж Бао Чжана. Плутоватый попик за эдакую плёвую услугу дорого не возьмёт, Андрюха точно просчитал делопута.