Пастырь мертвецов

– Вместо нескольких дней – один, и вместо двух статей – тоже одна, – продолжил нахваливать журналиста редактор. – Максимально информативно и оперативно. Акценты расставлены очень грамотно. Вот только, – Русаков ткнул остро заточенным карандашом в последний абзац, – про «Барсов», по-моему, ты зря упомянул. Не боишься? Все-таки охрана тебе только в редакции положена. Может, вычеркнем?

– Не нужно, – покачал головой Вольф. – Я не боюсь.

Глубоко в потаенных недрах Ростова искалеченный демон Мальгедорн размышлял о будущем мироздания.

Здесь, глубже самого дна жизни, всегда есть целая прорва времени для таких раздумий.

Мальгедорн был одним из немногих, кто знал, чем все закончится. Знал это уже давно, несколько сотен лет. Но молчал о своем знании, как и все остальные, кто также владел этой информацией. Вмешательство в казавшуюся бесконечной игру могло внести разлад в расстановку сил и на неопределенное время отодвинуть финал, который у этой игры все-таки был…

Или, что гораздо хуже, сделать его отличным от того, что было предначертано.

Таковы правила. Некоторые козыри являются таковыми только в том случае, если будут пущены в ход в строго определенное время. Но есть и такие, которые вообще лучше никогда не использовать.

Люди давно считали главным из таких козырей силу ядерного оружия.

На других уровнях бытия прекрасно понимали, что истинную силу может дать только абсолютное знание.

Таким знанием владел Мальгедорн. Было оно у тибетского отшельника по имени Такао, который недавно разменял четвертую тысячу лет у себя в пещере. То же самое знал и жестокий колдун Моран Бей, которого, по слухам, можно было разыскать в Индии, в окрестностях полуразрушенного древнего святилища кровожадной богини Кали. И еще несколько Сущностей, чья жизнь была неразрывно связана с аскетизмом, насилием или страданием. Эти компоненты – каждый по отдельности и будучи сложенными вместе – могли даже из обычного человека сделать пророка, так что уж говорить о тех, кто сумел шагнуть намного дальше.

Обычный человек… Мальгедорну вспомнились времена, когда он сам был таким. Имя его тогда было другим, и волею судьбы он оказался втянут в ту самую Большую Игру, в которой пребывал до сих пор. Момент его вхождения совпал с одним из самых драматичных и значимых эпизодов в ее истории. С тех пор прошло больше двух тысяч лет, но Мальгедорн все еще отчетливо помнил тот день, когда впервые познакомился с человеком, являвшим собой нечто намного большее, чем просто человек. В тот день он стал частью Игры, но если сперва ему была уготована лишь роль простой пешки, то к настоящему моменту Мальгедорн стал одним из полноправных игроков.

Настанет день – и он тоже сделает свой решающий ход.

Глава 29 Конец колдуна

Невысокий мужчина не слишком приятной наружности, одетый в старые потертые джинсы и еще более древнюю на вид клетчатую рубашку, двигался по Большой Садовой, нервно озираясь по сторонам, точно боясь преследования. Такое поведение могло быть понятным, находись он в ночном переулке на окраине Второго поселка Орджоникидзе[2], – но на центральной улице, в светлое время суток это выглядело довольно странным. На мужичка то и дело оглядывались, некоторые сочувственно качали головой, а кое-кто из прохожих даже крутил пальцем у виска. Он, замечая это, шипел себе под нос ругательства и сплевывал.

Люди вокруг не могли, конечно, знать, что причины боязливо оглядываться у этого человека имелись. Но если бы он вдруг остановился, крикнул: «Эй, все сюда!» и принялся рассказывать свою историю, они лишь укрепились бы в предположении, что имеют дело с сумасшедшим.

Был то не кто иной, как Илья Шелудько – неудачливый журналист, имевший неосторожность связаться с миром черной магии и потусторонних сущностей. Он возвращался домой из редакции «Ростова сегодня», куда ходил на собеседование в попытке устроиться на работу. Собеседование, как было свойственно многим событиям в жизни Ильи, успехом не увенчалось. Он притащил с собой потрепанную тетрадь с вырезками своих статей из «Новой областной газеты» – тех самых, которые он некогда тщательно переписывал из старых, советских еще времен выпусков журнала «Приусадебное хозяйство». Этот поступок стал роковой ошибкой: как оказалось, Владислав Русаков не только читал те самые выпуски, но и обладал феноменальной памятью, а потому раскусил шарлатана в один присест. Шелудько было пожизненно запрещено появляться в редакции, а охрана чуть ли не пинками выставила его за порог. Илья даже не прошипел своего излюбленного «Я вам покажу», поскольку прекрасно понимал – в данной ситуации он никому ничего показать не сможет. Как, впрочем, и ни в какой другой.