Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ)

Тут во весь рост трагедия, потому что о, Дикт, и Аканта, и все их Девятеро деточек (нет, десять – вон, вон сидит полномочный представитель Керрента-Первоварга)… у нас же тут тот, кто собрался связать Мел узами брака. И сделать её главой аристократической семьи.

Возможно, Рихард Нэйш, который займется выращиванием петуний, будет являть собой хотя бы вполовину что-то трагическое.

– А Мел вот… – осторожненько начал я. Жених-морковка тут же огрел меня взглядом, и я поправился. – Мелони. Она вот… всегда была такой?

– Какой?! – опять полыхнул Олкест, приподнимаясь. – На что вы намекаете?

– Ну-у-у-у…

Тут дверь удачно растворилась, и нашему взгляду явилась собственной персоной аристократка первого круга Мелони Драккант. Со шрамом на виске, короткими волосами, спросонья торчащими в разные стороны, в растасканной рубахе на два размера больше и в накинутой на плечи куртке. К куртке прилагалось исключительно кровожадное выражение лица. Обозначавшее среднего уровня желание метнуть в каждого встречного нож.

– Что за… – буркнула невеста-мечта, озирая собрание.

Собрание посмотрело в ответ со смешанными эмоциями. Я вежливо помахал ручкой (ибо подобает приветствовать того, кто, возможно, утром отправит тебя в Водную Бездонь, узнав о кончине Кумушки). Нэйш благосклонно кивнул, отметив нужный уровень заспанности и хмурости на физиономии аристократки Драккант. Арделл поглядела с сочувствием и показала жестом – мол, глянь, у нас тут оказия.

Оказия встала со стула и распростерла объятия с улыбкой.

– Мелони! Я так… счастлив тебя видеть, мне пришлось так долго тебя искать! Боюсь, у меня горькие новости. Господин Венейг скончался. Но госпожа Венейг хочет повидаться с тобой: она не держит зла на твой побег. Понимаешь, она так тревожилась за тебя… и теперь ведь тебе скоро нужно вступить в Права Рода, так что она просила найти тебя как можно скорее. Как же долго я не видел тебя, о Единый…

Мел молча и не двигаясь выслушивала этот сбивчивый поток счастья. Выражение лица у нее было таким, как если бы кто-то из вольерных сообщил ей, что у вон того раненого кербера опять понос.

– И, как ты понимаешь, я могу тебя защитить от любых выпадов Альбрехта Оттона, да и… слухи улеглись, и твоя тётя хочет лишь повидаться с тобой. Теперь она не видит никаких препятствий для нашего брака. Так что ничто не помешает твоему возвращению: ты можешь ничего не опасаться. Наверняка ты захочешь проститься с… кхм, своей этой жизнью, так что… девятница, или, если хочешь, две… я подожду, сколько скажешь, только дам весточку госпоже Венейг. А Лэйси! Ты помнишь свою кузину Лэйси? Она всё спрашивала о тебе, и ты представляешь… так хотела увидеть…

Жизнерадостность потихоньку начала из него выдыхаться. Мел как-то слишком сосредоточенно смотрела своему женишку в переносицу.

Надо отдать парню должное: руки он опустил, но не сдался.

– Ты можешь наконец занять предназначенное тебе место, – молвил проникновенно и мягко. – Тебе незачем быть здесь, Мелони, с… теми, кто тебя использует. Единый, я искал тебя так долго… Наконец-то увидел, теперь вот сбиваюсь. Так долго мечтал, что скажу тебе это. Мелони… поехали домой.

Последнее вышло пронзительно – даже крыса изнутри грустно облизнула усы. Ай-ай-ай, какой хороший парень. Мне его как-то даже жалко.

Застывшая у двери Йолла вытянула шею. Арделл подперла щеку кулаком.

Сверчки за стенкой опомнились и изобразили что-то вроде свадебного марша в наступившей тишине.

А потом потомственная аристократка первого уровня отмерла и зарядила:

– Шёл бы ты в вир болотный!

И добавила словцо, которое явственно показывало: она и благопристойность – вещи несовместимые.

Развернулась на каблуках и унеслась в сторону вольеров, сопровождаемая тихим «ыхыхых» Йоллы.

Несчастный наречённый тихо хлопал ресницами вслед. Арделл с выражением полнейшего спокойствия любовалась потёками на потолке.

Я почти кожей чувствовал, как по мне прошёлся, в общем, обычный день в «Ковчежце».

ПЕРЕКРЕСТЬЕ. ПРОГУЛКИ ПО НОЧАМ. Ч. 2

МЕЛОНИ ДРАККАНТ

В карамельно-сиропных книжонках, которые страстно глотает Плакса, юнец-воспитанник знатного аристократа часто влюбляется в дочь этого самого аристократа. Потому как влюбляться ему больше не в кого: только эта девица перед глазами. Родители девицы в книжонках не в восторге от такой неравной любви. Юнец обычно получает здоровенный пинок под седалище и отправляется свершать великие деяния (выручать драконов, побеждать королей или наоборот). А высокородная зазнобушка сидит себе да капает слезами из высокой башни – в ожидании счастливой концовки. Или бежит на поиски любимого, переодевшись в жрицу Целительницы.

По страницам любой такой истории обязательно раскидана куча фраз типа «вечная любовь», «я люблю его с детства», «он всегда был со мною», «он мне ближе, чем брат». Это даже не зависит от количества горячих лобзаний и счастливых соплей в финале.

Из нашей с Его Светлостью Рыцарем Морковкой истории такую книжонку состряпать не получится.