Пастырское богословие, т.2

Что касается ценности этих двух призваний (внутреннего и внешнего), то, конечно, первое, то есть внутреннее призвание является самым долговечным, честным и прочным.

Внутреннее и природное призвание в пастырском служении великое, первейшее дело. Но можно ли только им одним руководствоваться? Ведь внутреннее призвание самим призываемым может быть совсем не осознанно или же осознанно очень поздно, и другими может быть не замечено. Да и много ли таких избранников, которые с уверенностью могут сказать, что они от утробы матери призваны к пастырству? «Люди с таким природным дарованием, замечает митрополит Антоний, чрезвычайно редки, притом же и они не предохранены от самообольщения, если не будут работать над собою»[67]. Всякая сила и способность для лучшего выявления и действования нуждается в развитии и воспитании. Было бы наивно думать, что наделенный от природы большими математическими способностями может, не учившись, постигнуть высоты математики и приняться за чтение лекций по этому предмету. Образование и воспитание будят способности спящие и усовершают обнаруживающиеся, обогащая обучаемого запасом знаний, без которых самые большие способности не могут получить должного применения и дать совершенного плода. Эта очевидная для всех истина не может быть исключена и в отношении пастырского служения.

Приготовление к пастырскому служению должно сопровождать и дополнять призвание. Оправдание этому мы видим в примере Спасителя. Призвав Апостолов, чтобы сделать их «ловцами человеков» (Мф. 4,19), Он в течение трех лет подготовлял их к уловлению человеческих душ, наставляя их и словами, и примером Своим. Святитель Амвросий Медиоланский, по указанию свыше избранный и посвященный в сан епископа, горько сетовал о своей неподготовленности к пастырскому служению и всеми силами старался восполнить недостаток специального богословского образования. Сделавшись епископом, он устроил пастырскую школу для клириков, чтобы и они потом не оказались в таком же затруднительном положении, в каком очутился он. Существование в Церкви во все последующее время специальных школ, готовивших к прохождению пастырского служения, доказывает, что сознание необходимости особого приготовления избранника к пастырскому служению в Церкви никогда не исчезало. Призвание Божий дар, приготовление человеческий труд. Великое дело Божие и доброе человеческое должны гармонично соединиться, чтобы для славы Божией и блага людей принести добрый плод.

в) Возможность перехода настроения от внешнего призвания к внутреннему (и наоборот)

Таким образом, пастырское призвание есть способность к свободному, непринужденному следованию человека за Христом, связанное со стремлением продолжения дела Христова на земле.

«Случилось, рассказывает святой Евангелист Лука, когда они были в пути, некто сказал Иисусу Христу: Господи, я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. Но Иисус сказал ему: лисицы имеют норы и птицы небесные гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где главы приклонить. А другому сказал: следуй за Мной; тот ответил: Господи, позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать мертвецов, а ты иди, благовествуй Царство Божие. Еще другой сказал: я пойду за Тобой, Господи! Но прежде позволь проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто возложивший руку на плуг и озирающийся назад не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9,572).

Очевидно, были причины, по которым Господь отверг желание одного, позвал другого, а третьего признал неблагонадежным для Царства Божия. Первый видел во Христе Иисусе Мессию и желал поступить в число учеников Его со своекорыстными рассчетами, почему Иисус и отверг его. У второго были искренние желания последовать за Христом, и он признан был годным для благовестия Царства Божия, то есть, для пастырства. Третий, наконец, был бы непрочь последовать за Иисусом, но его звали иные привязанности, а самое желание было случайное, почему и оказался он неблагонадежным для благовествования Царствия Божия, подобно тому, как если бы кто, случайно взявший на себя труд земледельца вспахать полосу земли, постепенно останавливался, оглядываясь, сколько им сделано, никогда не достиг бы того, что свойственно истинному пахарю.

«Христос Спаситель не уклонялся в сторону от дороги в поисках Своих последователей, говорит один пасторалист. Разбор был естественным следствием самого призыва, Он никого не исключал из Своих последователей, но и не препятствовал недостойным самим исключать себя…».

Вокруг Него происходила мощная работа сердец. Призыв был обращен к тому, что было самого благородного в каждом. Результат, к которому приходил человек в этой борьбе, служил вместе с тем признаком того, насколько он был достоин последовать призыву.

В этом именно и заключается то «вывевание», которое Христос Спаситель произвел над людьми[68]. Призыв и был «лопатой в Его руках» (Мф. 3,12).