Пасынки Бога

…Да когда же кончится этот тоннель?! Георгий приостановился на мгновение и осмотрелся: позади был тот же унылый пейзаж, что и впереди, — тусклые настенные лампы по одной стороне и ряд пустых комнат по другой, вот и все разнообразие; ну еще с потолка тоннеля по всей его длине свисали какие-то завешанные рваным тряпьем светильники. Переведя дух, он потрусил было дальше, как вдруг заметил, что висячие светильники стали один за другим… оживать!

В следующую секунду ближайший к нему «светильник» резко расправил укрывавшие его грязно-серые полотнища и злобно уставился на Георгия парой красных глазенок — то, что он поначалу принял за старую неработающую люстру, оказалось здоровенной летучей мышью! С пронзительным, заглушившим даже Шостаковича писком сорвавшись с потолка, мышь спикировала ему на шлем; он отмахнулся прикладом, но та ловко уклонилась; из оскаленного мышиного рыльца вырвался ослепительный луч лазера и стеганул его по забралу. Ах ты тварюга! Георгий дал короткую очередь из всех шести стволов разом — есть! — только клочки в стороны полетели, пятная стены и пол.

Но остальные твари тоже снялись с мест — и всей стаей, словно мотыльки на свет, устремились к аль-Рашиду; сатана! на нем разом скрестилось три десятка лазеров, так что бронекостюм раскалился местами докрасна. Если бы не система охлаждения, он бы уже спекся, как каштан в духовке. Не желая понапрасну искушать судьбу, Георгий бросился в первое же боковое помещение, откуда и принялся расстреливать летучие гиперболоиды, а чтобы те опять не окружили его всем скопом, открыл плотный заградительный огонь по дверному проему, истребляя большинство тварей еще на подлете…

Сбив последнего летуна, аль-Рашид приоткрыл забрало и кинул в рот кроваво-красную пилюлю — уже пятую по счету, по одной на каждый уровень. Внезапно замигал и погас свет. Не полагаясь на сонары и сенсоры, Георгий врубил мощный нашлемный прожектор. После этого оставил спасительную комнату и с максимальной скоростью помчался вперед, во тьму — крылатые бестии и так задержали его непростительно долго.

Из пробитых коммуникаций хлестал настоящий тропический ливень, смывая с бронекостюма кровь и ошметки летучих тварей. Или это заработала система пожаротушения? «Уровень защиты критический — двадцать пять процентов от штатной», — услужливо сообщил компьютер. Дорого обошлась ему мышиная атака…

Георгий очень надеялся, что ресурсы обороны иссякли. Ну, хотя бы на этом уровне. Не тут-то было! Он не пробежал и тридцати метров, когда из ближайшего помещения перед ним выпрыгнуло нечто, напоминающее полутораметрового арахнида: черные жучиные жвалы хищно распахнуты и сочатся знакомой оранжевой отравой, восемь кинжально-острых ног согнуты для броска и со скрежетом царапают пол. Едва он успел рассмотреть, что из-под паучьего брюха торчит головка подвесной ракеты, как одновременно на изрядно помутневшем, но пока работающем дисплее увидел подкрадывающегося к нему с тыла здоровенного детину; руки здоровяка заканчивались огнеметными раструбами, а вместо ног была колесная платформа. Засада!

Выждав момент, когда раструбы огнеметов налились мгновенным жаром, а боеголовка со зловещим «з-зумм» нацелилась ему точно в голову, Георгий бросился ничком. Ракета, просвистев поверху, угодила аккурат в могучую грудь огнеметателя, оставив от него одну развороченную колесную платформу, Георгий же, не поднимаясь, жахнул по пауку кумулятивной гранатой.

Резко выпрямив все восемь суставчатых конечностей, паук пропустил гранату под собой и прыгнул на Георгия. Точно пушечное ядро сшибло его с ног; он беспомощно взмахнул руками и грохнулся на спину; пулемет полетел в сторону. А монстр захлестнул его поперек туловища шестью лапами, плотно прижимая к себе. При этом двумя оставшимися, передними, он ухватил аль-Рашида за шлем и медленно, но верно потянул к щелкающим, кипящим оранжевой пеной жвалам…

Разъедающая слюна монстряка тонкими тягучими струйками стекала на забрало шлема, с шипением расползалась по быстро мутнеющей поверхности; еще чуть-чуть — и она прожжет забрало насквозь, и тогда… Пискнув, погас дисплей.

Кончать жизнь в слюнях какой-то отвратной помеси паука с фаустпатроном Георгию совсем не хотелось. Он зарычал, пытаясь спровоцировать помрачение рассудка — ярость берсерка. Внутреннему взору явилась картина жутко изувеченного, разорванного тела Влада, затем ее сменил вид пылающего офиса… И ярость пришла; спасительный поток серебряной злобы послушно затопил его сознание. Продолжая рычать, он рывком вздернул себя на ноги и, разжав сначала передние лапы чудовища, сверхъестественным усилием оторвал его от себя вовсе. «Сдохни, недоделок уммовский!» — заорал аль-Рашид и, раскрутив гадостное насекомое, что было силы шмякнул о стену — раз, другой… На пятом ударе хитиновый панцирь с хрустом раскололся, и во все стороны хлестнула паучья кровь — почему-то темно-алая. Тогда он швырнул биомеханическую тварь на пол, подобрал «Азраил» и дал короткую очередь ей в подбрюшье. Насекомое судорожно засучило лапами.