Пасынки Джихада

Я привел человека в дом Арсена, обращался с ним по-дружески, затем вдруг взял и зарезал на глазах у всех. Таким образом я варварски нарушил законы гостеприимства и проявил грубейшее неуважение к хозяину дома. Кто знаком с обычаями горцев, все прекрасно поймет. Тем, кто не знаком, долго объяснять. Для примера: это почти то же самое, что пройти на женскую половину и отыметь дочерей хозяина. Хе-хе...

— Не хотел пол марать. А теперь будет чисто... Ты чего так смотришь, Арсен? Может, ты сам хотел его прирезать? Хе-хе...

Клал я на их обычаи. Из-за этих обычаев у них многое делается через задницу. Это моя «связь», моя работа. Мне просто нужно воспитать мою связь, чтобы она функционировала нормально и не завалила мне все дело.

— Ты... Ты что сделал?! Ты зачем...

— Я убрал свидетеля. Мало того — он в розыске и за ним могут прийти. Чего тут объяснять?

— Но... Почему именно здесь?! Нельзя, что ли, было...

— Нельзя. Этот человек мог сорвать операцию, которую готовил сам Шамиль.

— Да я не это имею в виду! Это твои дела! Почему ты...

— Короче! Он нам здорово мешал. И знаешь что? Мне кажется, что...

Тут я приблизился к Арсену и, пристально глядя ему в глаза, вытер окровавленное лезвие ножа об рукав его пуловера. Он был одет обычно, по-домашнему: пуловер, а поверх баранья душегрейка-безрукавка. Знаете, такой пушистый пуловер из некрашеной «ангорки», уютный, чистенький, светленький... Нож я вытер спокойно и неторопливо, как плотницкий инструмент после хорошей работы. И, рассматривая нож на свет (хорошо ли вытер? Может, что-то осталось?), продолжил:

— ...мне кажется, что ты тоже не хочешь нам помогать. Не мне конкретно, не вот этим моджахедам... (я очертил лезвием дугу, указывая на Шарипа и его бойцов)... и даже не Шамилю... А вообще, всем нам. Ты понимаешь, о чем я?

Арсен вздрогнул, отвел глаза в сторону и начал тихонько бледнеть.

— Ты... Ты почему так говоришь?

Знаете, интересно наблюдать, как дородный полнокровный мужчина, который давно забыл, что такое страх, бледнеет на твоих глазах. Сначала мочки ушей становятся белыми, потом, потихоньку, шея и щеки...

— Я человек простой. Что вижу, о том и говорю.

— Ты неправильно видишь!

— То есть мне показалось, да?

Этот мужчина может геройски умереть, защищая свою семью, он не боится заниматься делами, связанными со смертельным риском. Но он делает это все в рамках своей племенной принадлежности, постоянно ощущая себя солидной частицей вроде бы монолитного горского братства вайнахов. Проще сказать, он в мафии. Родился в этой мафии, рано понял свою исключительность по сравнению с представителями других народов (только не надо смеяться, они все считают свой народ особым, исключительным и привилегированным, называют себя арийцами Кавказа).

А теперь я одним движением противопоставил его этой мафии. Ну а себя, стало быть, автоматически причислил к ней. Значит, ты, дядя, не с нами? Более того, ты вроде бы нам мешаешь?!!!

Приплюсуйте к этому, что я минуту назад без колебаний убил на его глазах человека, к которому, в отличие от него, относился с видимым дружелюбием...

— Конечно, тебе показалось! Вообще, не понял, как ты мог такое подумать...

— Мы сутки ничего не ели, — сказал я будничным тоном и убрал нож.

— Да-да, конечно! Сейчас я скажу — накроют.

— Только быстренько, ничего такого не надо — мы торопимся. Давай. А мы пока с Шарипом обсудим кое-какие дела.

Арсен, слова лишнего не говоря, поспешил покинуть мастерскую. Вид у него был такой, как будто его только что выпороли. Разложили на скамейке, сняли штанишки и врезали как следует по толстой заднице.

— Зачем ты так с ним? — тихо спросил Шарип, глядя вслед хозяину дома.

Действительно, зачем? Какого черта, вообще, комедию ломал? Понятно, что гораздо проще было без лишних слов и телодвижений прирезать полковника как-нибудь без хозяина дома, например спустив его (полковника) в зиндан. И спокойно уехать. Нам с Арсеном вместе не жить, контактируем мы только на этой акции...

— Да просто обнаглел. Зажрались они здесь, жиром обросли, скоро лопнут. Мы уже десять минут здесь, а он слова доброго не сказал, волком смотрит. Ничего, сейчас будет поприветливее...

А на самом деле все немного не так. Напомню: я не страдаю манией величия и не требую к себе исключительного отношения. Я практик. И воспитывал свою «связь» сугубо в утилитарном аспекте. Проще говоря, исключительно для пользы дела.

Мне тут понадобится устроить небольшой спектакль, в который будут вовлечены Арсен и Шарип с его людьми. Все в рамках оперативной необходимости, ничего личного. А для этого надо, чтобы все «актеры» работали нормально. Чтобы я не опасался, что они подведут меня в критический момент или, паче того, ненароком вдруг воткнут нож в спину!

За Шарипа с его бойцами я не беспокоился, они должны сработать автоматически, потому что такова их суть. Одно слово — моджахеды. Теперь у меня нет вопросов и по Арсену.

— Ты не думай... Это он так... У него там с сыном проблемы, поэтому так, да...