Пасынки Степи

Оставшиеся мурзы, не глядя друг на друга, по одному стали расходиться, каждый по своим улусам.

Прав правитель: нет единства среди степняков. Только в походе за чужим добром они объединяются. Некоторые улусы перестали считаться с другими на том основание, что их мурзы и беки более родовитые знатные. Мелкие трения зачастую перерастали в большие скандалы. Было заметно, что раздувают междоусобицы султаны. Решения правителя выполнялись не всегда.

Если будет так продолжаться, – думал взволнованный Урус бий, – то Степь постигнет участь моголов и Шайбанидов, которые разделились, рассыпались по крупицам. Поход обязательно нужен, чтобы всех объединить!

Успокоившийся через время Урус-бий позже снова вызвал Бату-мурзу, а вместе с ним и Касыма-толмача.

– Толмач, пиши мои слова. Послание в Московское княжество.

– Правитель, разреши совет дать? Может вместо письма отправим толмача в Московское княжество? Пусть заодно понаблюдает, – громко сказал Бату. А потом склонился к уху Урус-бия и зашептал, при этом показывая три пальца.

– Да, толмач, лучше передай мое послание слово в слово на их языке. Бату и Учитель говорят, что ты хорошо считаешь тоже. Запомни все, что увидишь. Сколько воинов, сколько дворов в Московском княжестве. Записи не веди. Только в голове держи. И никому об этом не говори. Вернешься, все расскажешь, что видел.

– Оденьте дорого его, моего посланника, – дал приказ уже придворным слугам Урус-бий.

Получив наставления Бату-мурза завел к себе придворного толмача.

– Касым, правитель приказал, чтобы ты выглядел богато, – Бату достал браслет и перстень. – А это мои личные подарки тебе. Как окажешься в Московском княжестве, надень эти два предмета. И никогда их не снимай! Пусть все видят в Московском княжестве. Если кто там будет спрашивать, обязательно скажи, что Бату-мурза подарил. Обязательно! Это важно!

– Благодарю тебя, Бату-мурза, – равнодушный к драгоценному металлу, ответил Касым.

– Обязательно надень в Московском княжестве этот браслет и этот перстень. На одну руку, – повторил Бату.

Вместе с Касымом отправился и ночной стражник. Посланника правителя Сарайшыка в Московское княжество хорошо охраняли. Два десятка лихих джигитов. Следом, не торопясь, шел табун отборных лошадей в подарок московскому князю. Рядом с ночным стражником все время находился молодой воин. Он постоянно носил железную защитную и устрашающую шлем-маску. Она полностью закрывала его лицо. Ее нужно было часто носить, привыкая к ней, чтобы в бою она не ограничивала носителя, чтобы шея и голова слились в одно целое с ней. Редко, издалека и только поздно вечером видел Касым лицо юного воина. Он казался почти ровесником Касыма. Но по тому, как держался на коне, как умело держал оружие, по переливающимся мускулам выглядел он опытным батыром.

«Тоже учится. Как и все джигиты. Но у меня мудрый Учитель. А у этого молодого воина -страшный ночной стражник», – подумал Касым о юном спутнике, своем ровеснике.

Пройдя на лошадях большой путь через леса, поля, Касым впервые очутился в Москве. Такое же столпотворение, людское движение, как и в Сарайшыке, только вместо мечетей стояли храмы и церкви. Да и верблюдов не было. Каменные, деревянные здания сменяли друг друга. Как он знал от Учителя, московский князь Иван IV каждый раз после победы над внешними и внутренними врагами возводит новые храмы. То ли в знак победы, то ли грехи отмаливает. За убиенные человеческие жизни, положившие головы свои за князя, за власть.

В Московском княжестве посланников встретил Посольский приказ. Внимательно осматривал все вокруг сарайшыкский толмач, изучая, как устроена русская служба. В Посольском приказе под началом посольского думного дьяка и его «товарища» работали около двадцати подьячих и несколько толмачей. Больше, чем в Сарайшыке. Сам важный посольский дьяк Касыму чем-то напоминал Бату-мурзу. Одного примерно возраста с сарайшыкским мурзой, крепкий мужчина. Такие же быстрые внимательные темные глаза. И такое же отстраненное, холодное лицо.

– Что изображено у тебя на браслете и перстне, степняк? – задал вопрос дьяк.

– Двенадцатилетний круг годов, дьяк. У нас в Степи время циклично, все повторяется. Мы считаем, что у каждого года есть свой знак, свое животное, свой покровитель. А на перстне изображение моей кобылицы. Моя Аксуйек, – с гордостью за свою землю и за себя ответил Касым.

– Ты посланник Урус-бия. Этот браслет и этот перстень, они подарки Урус-бия за верную службу?

– Нет, это подарки Бату-мурзы, верного слуги правителя Сарайшыка, Урус-бия.

Дьяк вышел, не дослушав Касыма. Пройдя длинные коридоры, мужчина оказался в каменной палате с другим важным человеком в Московском княжестве. Посольский дьяк без предисловий четко и по-военному без лишних слов произнес: