Пасынки

— Не надо, Лиа. Это политика, а политика — моё дело… к сожалению, — хмуро проговорила Раннэиль, не отпуская детей от себя и готовая в любой момент загородить их. — Пойдём, перевяжу тебя.

— Не вытеку. Лучше охрану позови. Я им головы отрывать буду, долго и со вкусом — за то, что проворонили убийц…

…Подозревая, что Пётр Алексеевич в гневе может натворить много чего нехорошего, в частности, привести пойманных в полную непригодность для следствия, Раннэиль постаралась вытрясти их до возвращения супруга из Кронштадта. Пока Лиа живописала в зелень бледным гвардейцам, что с ними сделает государь, когда обо всём прознает, пока няньки успокаивали напуганных мальчишек, её величество провела первый допрос. Без применения силы не обошлось: орешки попались крепкие, колоться по-хорошему не желали. Уже по их показаниям в городе задержали ещё двоих… Словом, мужа она встречала понятно в каком настроении. И не только потому, что пришлось припомнить армейский опыт допроса пленных. Вынутые из задержанных сведения, если им дать ход, приведут к грандиозному скандалу и разрыву многих внешнеполитических связей России. Кто знает, не это ли было истинной целью покушения, даже неудачного?

Ему, разумеется, сообщили, послав курьера на яхте в Кронштадт. Примчался в Летний дворец, бросив все дела — неслыханно. Схватил её в охапку и долго не отпускал, словно не веря, что всё обошлось. И тут Раннэиль, не выдержав, впервые за очень долгое время расплакалась.

— Дети… — всхлипывала она, уткнувшись в плечо мужа. — Добро бы в меня метили — на детей ведь покушались… За что? Их — за что?

— Иной раз и жизнь бывает хуже смерти, — глухо ответил Пётр Алексеевич, никак не пояснив свои слова.

Лиассэ за ту историю удостоилась звания статс-дамы и графского титула. Несколько проштрафившихся преображенцев были переведены на службу в Тобольск и благодарили бога за несусветную мягкость наказания. Государь впервые задумался о том, чтобы перевести некоторое количество альвов в гвардию. А также о том, чтобы впредь лучше выбирать, с кем дружить; ведь если заказчики покушения сидели в Лондоне, исполнителями оказались местные отморозки, то посредничали меж ними голландцы. Конечно, официально Нидерланды не имели никакого отношения к этим негодяям, но одного из них Пётр Алексеевич знал далеко не первый год, по корабельным делам. Бывало, и пивко вместе пили…

Такого удара его давняя приязнь к Голландии не выдержала.