Паткуль. Неистовый лифляндец

Несомненно, царь нёс тяжёлое бремя управления государством и ведения войны со шведами. Он тоже в это время был тяжело болен, сильно нервничал перед шведским вторжением в Россию и находился в постоянных разъездах и хлопотах. Но если он всегда находил время для попоек и развлечений, то при желании мог бы найти время и для того, чтобы как следует заняться делом Паткуля. Тем более что арест царского посла в Дрездене не был уж такой мелочью, о которой можно было бы позабыть. В конце концов, он наносил урон и авторитету царя, и неприятно ущемлял престиж России в Европе. Но царь, вместо того чтобы решительно и твёрдо заявить о своих претензиях, играл в дипломатию, ограничивался робкими напоминаниями и спорадическими просьбами в адрес Августа и оказался не на высоте своего понимания случившегося. Конечно же, хитрый саксонец это видел, а потому и не собирался выпускать Паткуля из своих рук.

В сентябре шведская армия, снова через австрийскую Силезию, вышла из Саксонии и вернулась в Польшу. Паткуль с лифляндским полком Мейерфельдта, закованный в цепи, ехал в закрытом возке, в котором для проникновения свежего воздуха были проделаны дырки. У города Калиша передовой дозорный лифляндцев, когда поил лошадей, подвергся нападению русских кавалеристов и попал в плен. Он был доставлен к командиру отряда, полковнику Шульцу, и добровольно сообщил, что в полковом обозе они везут с собой пленного – бывшего царского посла Паткуля. В распоряжении Шульца находились около 700 драгун и примерно столько же калмыцких всадников – достаточно грозная сила, чтобы попытаться отбить пленного Паткуля, тем более что лифляндцы Мейерфельдта вряд ли стали бы чинить ей какие-то помехи. Пленный лифляндец, вероятно чтобы соблазнить конников Шульца лёгкой победой, на допросе утверждал, что в полку совсем нет пороха (что вряд ли соответствовало действительности, потому что из Саксонии шведская армия вышла при полном боевом комплекте, хорошо оснащённой, никаких боёв не вела и порох не тратила).

Шульц на атаку лифляндского полка не решился – слишком глубоко ещё сидел у русских страх перед непобедимыми шведами. Когда об этом узнал находившийся в Варшаве А. Меньшиков, он с досадой и возмущением воскликнул:

– Дурак Шульц! Такую возможность упустил оказать великую услугу Его царскому величеству!

Царский фаворит обещал назначить расследование и примерно наказать нерасторопного Шульца.

А Паткуль, естественно, ничего про это не ведал. Он чуть не задыхался от нехватки свежего воздуха в тесном возке и вот уже третью неделю отказывался от приёма пищи. Лифляндцы роптали и одновременно боялись: если пленник скончается у них на руках, то им не избежать страшной мести короля. Они сообщили в штаб армии о плачевном состоянии Паткуля, и в полк вскоре приехал королевский врач. Он обследовал пленного и вынес вердикт: жить ему осталось недолго. Длительное голодание и утомительная поездка сделали своё дело.

Такая смерть в планы короля-романтика не входила. Он немедленно собрал сессию военного трибунала во главе с Реншёльдом и объявил ему, что поскольку Паткуль в 1694 году уже был приговорён стокгольмским судом к смертной казни, то в новом суде надобность отпадает. Обвиняемый так сильно навредил Швеции, что он заслуживал самую страшную казнь. Карл ХII составил подробную инструкцию палачу, согласно которой Паткуль должен был сначала получить 16 ударов железной палкой с долгими промежутками между ними (первые же удары должны были переломить ему кости, рёбра, позвоночник). Затем отделению подлежали руки и ноги, и после всего – голова несчастного. То, что могло остаться от Паткуля, король приказал привязать к колесу и выставить на всеобщее обозрение и на съедение воронам. Картина, вполне достойная короля-романтика!

Содержание приговора и способ казни должны были оставаться тайной до его исполнения. Полк Мейерфельдта должен был присутствовать при казни, образуя вокруг эшафота живой круг. Последнее требование переполнило чашу терпения лифляндцев. Полковник Мейерфельдт и несколько офицеров лично обратились к Карлу и попросили их полк заменить шведским. Они храбро сражались вместе с королём и верно ему служили, но от присутствия на казни их соотечественника он должен их уволить. С такими же увещеваниями к Карлу обратились и генералы, и он нехотя отменил свой приказ и назначил обеспечивать казнь Паткуля другой полк – драгунский полк полковника Николая Ельма. 8 октября в 7 часов утра конвой этого полка, состоявший из 30 драгун, забрал Паткуля и доставил его в местечко Казимирж, что неподалёку от Познани.

Полковник Ельм немедленно приступил к исполнению приказа и стал разыскивать палача. Профессия оказалась настолько редкой в округе, что его посланцы были вынуждены вернуться с пустыми руками – крестьяне предпочитали заниматься земледелием, а не рубить преступникам головы. Наконец, шведам удалось уговорить одного крестьянина выступить в роли палача, соблазнив его деньгами. Ладно, сказал поляк, какое-нибудь колесо, а тем более топор в хозяйстве найдётся.