Патологоанатом. Истории из морга

Вернемся, однако, в прозекторскую. После проведения наружного осмотра я вооружаюсь сверкающим прозекторским ножом, склоняюсь над трупом и делаю первый разрез, точно такой же, какой я сделала когда-то в первый раз под надзором Джейсона. Я рассекаю кожу на шее и продолжаю разрез вниз до лонной кости, делая классический Y-образный разрез. Разрез открывается желтой ухмылкой, так как под кожей находится слой золотисто-желтой жировой ткани. Если труп очень хрупкий, например, он принадлежит очень юному или очень старому покойнику, то я придерживаю его левой рукой за лоб, чтобы не сдвинуть с места во время разреза, который я всегда делаю правой рукой. Наверное, этот жест может показаться избыточно нежным и неуместным в этой ситуации, но, наверное, надо проявить нежность и сострадание к человеку, которому сейчас предстоит перенести действо, которое многие до сих пор считают насильственным, и сохранить его человеческое достоинство перед последними вратами. Человек, которому предстоит аутопсия, мертв, и то, что от него осталось, это всего лишь оболочка. Но это отчетливое понимание не мешает нам, работающим в морге с трупами, относиться к ним «по-другому». Работая с трупами, я всегда напоминала себе слова Томаса Линча: «Тела только что умерших людей – это не гниющие останки, но они еще не иконы и не чистая сущность. Они, скорее, поменявшие облик существа, созревающие в яйце или только начинающие проклевываться птенцы, устремленные к новой реальности… Будет мудро относиться к ним нежно и осторожно, сохраняя их достоинство».

Что если в этот момент времени умерший очнется? Доставит ли им радость наше прикосновение? Не раскроют ли они глаза, не закричат ли в ужасе, не схватят ли держащую скальпель руку своей мертвой хваткой? Я понимаю, что это невероятно, но периодически, очень редко, такое случается – недаром существуют легенды о мертвецах, просыпавшихся на прозекторском столе и даже в гробу. Не далее как в ноябре 2014 года польская женщина Янина Колкевич, девяноста одного года, пришла в себя в морге спустя одиннадцать часов после того, как у нее была констатирована смерть. В январе 2014 года кениец Пол Мутора пробудился в морге через пятнадцать часов после того, как выпил инсектицид. В марте того же года Уолтер Уильямс пришел в себя в мешке после того, как его доставили в мертвецкую одного городка в штате Миссисипи. Похоже, самый невероятный случай произошел с одним человеком в России, которого сочли мертвым после того, как он выпил очень много водки. Это произошло в декабре 2015 года. Придя в себя, этот человек снова отправился на вечеринку! Всех, кто верит в воскресение мертвых, я прошу успокоиться: эти люди, на самом деле, не были мертвы.

Однажды я работала с врачом, который шутя говорил, что распознать живого можно уже по первому разрезу на шее, потому что из разрезанной сонной артерии немедленно хлынет фонтан крови. Когда я помогала бальзамировать свой первый труп, я убедилась в том, что в жилах покойника остается вся его кровь, но она не течет из ран, как у живого человека. Во-первых, не работает насос – сердце, которое у живых гоняет кровь по организму, а, во-вторых, кровь начинает свертываться и твердеть сразу после наступления смерти, скапливаясь в виде гипостаза в отлогих местах. Если бы техник спросил того врача: «Боже, была ли она мертва?», то врач, наверное, ответил бы: «Ну, теперь она точно мертва».

Эта история совершенно неправдоподобна, хотя, наверное, она пользовалась успехом на вечеринках. Но это не единственная история, которую мне пришлось слышать. Один лаборант в Северной Англии, обладая, по-видимому, садистскими наклонностями, регулярно вставлял во влагалище умерших женщин термометр, как он говорил, для того, чтобы «измерить их внутреннюю температуру». Я взяла эту фразу в кавычки, потому что внутреннюю температуру измеряют через разрез кожи, погружая термометр в печень умершего. Однажды этот садист провел манипуляцию с термометром у женщины, которую только что извлекли из замерзающей реки. В ответ из глаза женщины на металлический стол скатилась слеза. Суть рассказа сводилась к тому, что та женщина не умерла, а просто находилась в состоянии глубокого переохлаждения после пребывания в ледяной воде, и отреагировала слезами на боль.