Патологоанатом. Истории из морга

Я испугалась настолько явственно, что доктор рассмеялся.

– Нет, я имею в виду не дрель, – сказал он и подмигнул.

Я залилась краской.

Хуже того, он еще добавил:

– Вы же не пользуетесь отбойным молотком в постели?

Я покачала головой и опустила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.

– Значит, все будет в порядке, – он улыбнулся и, как ни в чем не бывало, приступил к вскрытию.

Мне же в тот момент хотелось провалиться сквозь землю.

Работая техником морга, я очень рано столкнулась со связью между сексом и смертью, которая может быть не только символической, но и буквальной, как, например, в одном случае эротического самоудушения.

– Никогда не рассказывай никому о том, что ты сейчас видишь, – сказал мне Эндрю однажды, напустив на себя многозначительный вид.

Эндрю вообще очень экспрессивен. Любое чувство находит отражение в выражении его лица, и иногда с ним было очень трудно из-за этого разговаривать. Он был очень приятен, когда находился в хорошем расположении духа, и всегда улыбался. К сожалению, такое случалось с ним нечасто. На этот раз он был мрачен, что говорило о серьезности случая.

С трепетом открыв мешок, я увидела то, что уже видела не раз: это был мужчина с раздутым лицом, высунутым языком и петлей, затянутой вокруг шеи. Правда, чем-то это отличалось от обычного повешения, которое мне уже приходилось видеть. Между петлей и шеей были проложены носки.

– Зачем здесь носки? – спросила я у Эндрю, вскинув от удивления брови (наверное, его экспрессия была заразной).

– Это эротическое самоудушение, – ответил он мне. – На самом деле, этот человек не хотел покончить с собой и проложил носки между шеей и петлей, чтобы веревка не терла ему кожу.

Это логично, подумала я, но не спросила Эндрю, откуда он это знает…

Когда труп был извлечен из мешка полностью, стало ясно, что это не самоубийство, а пошедшая криво любовная игра: на покойнике были надеты дамские трусики и чулки. Я даже подумала, что, вероятно, он был убит, а затем переодет – во всем его облике было что-то очень странное. Если, допустим, вы убили своего врага и хотите спрятать концы в воду, вы можете устроить нечто подобное с телом. Но патологоанатом уверил меня, что это маловероятно. Для начала, есть признаки, говорящие о том, что человек повесился сам – например, положение узла на петле. Есть и косвенные признаки – следы наркотиков в крови, гостиничный номер, забронированный на вымышленное имя, порнографическая программа, идущая по невыключенному телевизору и т. д.

– Это очень типично, очень типично, – сказал патологоанатом.

– Типично? – воскликнула я. – И насколько же это типично?

Я поняла, что ответить на этот вопрос довольно трудно. Хотя, как я уже говорила, коронер не производит вскрытие, он все же играет в нем заметную роль, так как надзирает за проведением расследования. Такие расследования проводят в случаях насильственной или неестественной смерти, в связи с чем коронер может возбудить дело. Коронер, по сути, должен ответить на четыре вопроса: кто был умерший, как, когда и где он умер? Если есть подозрение на эротическое самоудушение, то особую остроту приобретает вопрос «как?» Семья может сильно расстроиться из-за вердикта «несчастный случай», так как он подразумевает что-то необычное и не вполне нормальное, а коронер не уверен на сто процентов, что смерть была преднамеренной и, поэтому не хочет называть происшествие самоубийством. Таким образом, окончательное решение остается «открытым». Это означает, что статистика таких случаев является весьма спорной и ненадежной. Говорят, что в США ежегодно от эротического самоудушения умирает от пятисот до тысячи человек, как правило, мужчины. Надежной статистики относительно Великобритании не существует.

В таких случаях самую надежную информацию черпают из наружного осмотра, и самыми важными данными являются одежда и странгуляционная борозда на шее. Кроме того, разгадке причины способствуют обстоятельства смерти. Так зачем, в таком случае, вообще нужно вскрытие? Если все так очевидно и ясно, то почему бы не сертифицировать гибель человека, как смерть от удушья, и закончить на этом все исследование? Это невозможно по двум причинам. Во-первых, причиной смерти могло стать какое-то заболевание, которым страдал умерший. Возможно, человек, игравший со смертью, имел основания пренебречь предосторожностями. Возможно, он страдал неизлечимой болезнью, о которой ничего не говорил своим родственникам, например, о СПИДе или раке. Это было бы важно для родственников и бывших супругов. Во-вторых, Всемирная Организация Здравоохранения тоже должна знать правдивую статистику, и поэтому ее информируют о распространенности тех или иных заболеваний, чтобы можно было осознанно решать, на лечение каких заболеваний надо, в первую очередь, направить ресурсы и деньги. Аутопсия призвана не только помочь определить непосредственную причину смерти, но и внести свой вклад в знание о распространенности болезней в мире.