Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович

Противники церковной реформы Никона, если и не все, то лучшие из них и более сведущие, тоже признавали порчу старых русских книг и нужду их исправления. Дьякон Федор пишет: «а письменный книги многия прочтох, идеже видех их: и много искажены, — в той тако, а в иной инаково о свягом Духе', и затем указывает на самые разночтения в символе о святом Духе, взятые из различных виденных им книг. К виду этого дьякон Федор не только признавал описки и ошибки в наших старых книгах и нужду в их исправлении, по даже ссорился по этому случаю с Аввакумом (и отчасти с Лазарем), когда тот говорил ему: «ты де старыя книги хулишь и переделывать мне велишь, а, я де за них мучуся от никониан давно прежде тебя». Но если Федор не признавал порчу старых книг и нужду их исправления, то он существенно расходился с Никоном, в понимании самого характера книжных исправлений. Федор говорит: «не то диво, оке и в старых книгах какия описи бывают и есть, и тому бывает правое рассуждение и последи исправляется от неикусных мужей. Ово бо опись, ово же превращение и преминете книгам и догматам церковным. За опись бо кую в книге какой и погрешенное слово не подобает нам ни спиратися, ни стояти; а за превращение книг старых и догматов правых изменение подобает всякому христианину к страдати и умирати, обаче с разумом, испытав вещь всякую опасно писанием святых отцев»..

Нельзя не признать того, что противник церковной ре формы Никона совершенно справедливо указывали, что вся тогдашняя нравственно-религиозная и церковная жизнь страдала очень и очень многими и притом самыми серьезными недостатками, и что именно она прежде всего нуждалась в исправлении, в реформе, а не книги и обряды. Для веры и благочестия, для нравственности человека решительно безразлично — крестится ли он двумя перстами или тремя, двоит или троит аллилуию, отправляет ли церковную службу по нопоисправленным или по старым дониконовским книгам: пороки и безнравственность в общественной жизни, непорядки и нестроения в жизни церковной, не могут ни уменьшаться, ни исчезать от того, если мы один церковный обряд заменим другим. Чисто внешняя, церковно-обрядовая реформа Никона нисколько не делала тогдашнего общества более религиозным, благочестивым и нравственным; оно и после реформы оставалось при прежних своих пороках и разных недостатках. В виду этого: внешней обрядовой реформе Никона ее противники с полным правом могли бы противопоставить другую — свою реформу, направленную па улучшение народной нравственности, на искоренение грубых языческого характера народных нравов, обычаев, увеселений, на просветление и возвышенье всей вообще христианской жизни верующих, на всецелое и всестороннее проникновение ее истинно христианскими началами. В этом смысле и духе они могли бы с успехом выставить свою программу и противопоставить ее программе Никона. Но у них на такое дело не хватало ни правильного взгляда на истинно христианскую жизнь, ни понимание тех причин и условий,благодаря которым и при которых она создается и может существовать, ни уменья, исходя из известных христианских принципов, на основании их создать для жизни верующих стройную последовательную систему нравственно-религиозной деятельности. Если иногда они и говорят, что нужно исправлять не книги, а нравы и самую жизнь, то говорит это только мимоходом, в виде эпизодических случайных замечаний, они нигде нарочито и прочно не устанавливают этой своей точки зрения, не развивают и не противополагают ее, как более верную и для жизни необходимую, внешне-обрядовой реформе Никона. Они слишком увлекаются полемикой, желанием во что бы то ни стало доказать несостоятельность никоновской реформы, показать и выяснить ее отрицательные стороны, причем совсем опускают из виду положительную сторону своих собственных воззрений, которые они могли бы противопоставить программе Никона. Отсюда и результат их критики получился только отрицательный, а не творчески-сознательный: в жизни не нужно ничего нового, следует жить всегда только старому, ничего в нем не изменяя, — только одно старое полезно и спасительно, а все новое вредно и гибельно.