Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу

Летом здесь всегда прохладой веет
И особенно в вечерний тихий час,
Вековых деревьев крона зеленеет,
Да лучи заката утешают глаз.
Тишина спускается в Обитель,
Лишь порой вечерней у ворот
Застучит засовом старый житель,
Провожая до дому народ.
И согбенный, с длинной бородою,
Звякая ключами по пути,
Жизнь проживши, встретившись с бедою,
Продолжает к свету он идти.
Солнце опустилось уж за горы,
Иноки по кельям разошлись,
Ходят монастырские дозоры,
И кресты на храмах устремились в высь.
Монастырь в цветах весь утопает,
Запах нежный льется по двору,
Здесь душа спокойно отдыхает,
Тянется с усердием к добру.
В тишине… и горе улеглося,
Тихо и спокойно стало вдруг!
Словно все исчезло, пронеслося,
Словно это был… один испуг?!
Ночь спустилась тихо на обитель,
На душе же утро рассвело,
Если б сердце мог ты видеть, зритель!
Как в нем лучезарно и тепло!..

«В Псково-Печерской Обители»

Благодарная память о Патриархе Пимене, его добром сердце и душевной отзывчивости и поныне жива здесь.

* * *

В январе 1954 года архимандрит Пимен получил новое назначение — наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Об этом он узнал заблаговременно из доверительного письма от 18 ноября 1953 года митрополита Ленинградского и Новгородского Григория (Чукова), который в то время управлял также и Псковской епархией. С душевной болью и грустью расстались с о. Пименом насельники Псково-Печерского монастыря. Некоторые из них провидели, что ему предстоит великое и достославное поприще. Для архимандрита Пимена завершился важный этап жизненного пути. Он был истинным монахом, глубоким молитвенником и добрым пастырем, опытным наставником и священнослужителем.

За многополезные церковные труды отец Пимен был удостоен вскоре Патриархом Алексием I права ношения двух крестов с украшениями (12 апреля 1954 года) и употребления при богослужениях архимандричьего посоха (5 июля 1954 года). Последняя награда была получена ко дню 600-летнего юбилея Лавры.

Эти награды новый наместник, 4 года управлявший Лаврой, оправдал ревностными трудами на благо обители и ее братии. Эти годы сам он называл впоследствии «особенно ответственным периодом», «прекрасным и содержательным отрезком» своей жизни, давшим много «духовного утешения и неведомой для мира радости, понятной только инокам»[119].

Троице-Сергиева Лавра была еще отнюдь не столь благоустроенной, какой мы привыкли видеть ее ныне. Об этом красноречиво рассказал митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим, выступая 2 декабря 1998 года на юбилейном Филаретовском вечере.

Но Лавра тогда активно возрождалась: оживали храмы, были приведены в порядок патриаршие покои и некоторые академические и лаврские строения.

Многое предстояло еще сделать. Академический храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы, например, еще не был восстановлен. Преподаватели и учащиеся духовных школ «пользовались каждым лаврским храмом как академическим, пели в этих храмах и присутствовали за богослужениями, — вспоминает Патриарх Пимен. — Каждый воскресный и праздничный день я проповедовал. И всегда я это делал с большим волнением и смотрел на это, как на экзамен, потому что мне приходилось проповедовать в присутствии профессоров и преподавателей наших академии и семинарии».

Превосходно зная богослужебные тексты, архимандрит Пимен именно в них черпал темы и образы для своих проповедей, прежде всего — из тропарей и кондаков праздников. Те, кто слушал его проповеди в бытность его наместником Троице-Сергиевой Лавры, по свидетельству профессора-протоиерея Александра Ветелева, поражались их глубиной и одновременно простотой и доступностью.