Патриарх Тихон. Крестный путь

А потом святейший вышел на амвон с прощальным словом к петроградцам:

– Нельзя не заметить увядания этого града. Вместе со всей Родиной нашей большие терпит он скорби и поношения… Но я взираю на вас с утешением, потому что вы знаете, в чем заключается наше спасение… Была бы только крепка вера православная, только бы ее не утратил русский народ. Все возвратится ему, все будет у него, и восстанет он, как Иов с гноища своего. – Закончил молитвой к святому Александру Невскому: – Вспомни землю нашу, когда-то обильную, текущую медом и млеком, а ныне оскудевшую. Спаси, угодник Божий, своим предстательством пред Престолом Божиим всех верных рабов Твоих, уповающих на Тя и прибегающих под кров Твой святой.

Протекли шесть дней, как единый час, радостно, как пасхальный возглас: «Христос воскресе!»

Уезжал в Москву победителем, не ведая, что деятельность его признана властями вредоносной и ЧК ждет его в Чудове.

Пассажиров в патриаршем вагоне прибавилось, сели два церковных старосты, приезжавшие из Москвы. Люди хозяйственные, они запаслись несколькими бутылками водки с обильной закуской. Константин Васильевич Розов, покоривший своим пением и исконных петербуржцев, и новоявленных петроградцев, был рад попутчикам. После праведных трудов – расслабиться не грех. Патриарший келейник Яков Анисимович присоединился к честной компании. А святейший даже от чая отказался, лег спать. В дороге сон сладок, а в Москве дела ждут, и, наверное, не радостные.

Снилось: он в Клину, на зеленом бугорке, усыпанном золотыми цветами, на розовом камне, похожем на рыбу. Сладко быть ребенком, и он вкушал эту сладость, но какая-то тревога мешала ему. Хотел домой убежать – и вдруг понял: у него нет дома. И тотчас увидел: толпы людей, заполонив землю, потоками вливались в море. И море было вместо неба. И каждый, каждый смотрел на него, и те, кого уносило, – молили его глазами, а он – ребенок, пробудившийся от снов младенчества.

– Господи! – простонал Тихон, торопясь разбудить себя.

Проснулся – Клин. Но другой, подмосковный, где Чайковский жил.

Пошел в салон. Боже ты мой! На столе бутылки, объедки. Константин Васильевич на диване – винодышащая гора, на другом – подтянув коленки к подбородку, Яков Анисимович…

Разбудил.

– Вот навестила бы нас ЧК! Такой праздник для них – патриарх в загуле.

– Бражничали-то мы, – сказал мрачно Константин Васильевич.

– Думаешь, дохнуть бы меня попросили?

– Обошлось, – виновато вздохнул келейник Яков.

Обошлось. В Чудове чекисты задержали для осмотра не тот поезд. Железнодорожники схитрили, уберегли святейшего от ареста в глухом местечке.

Кровавые реки

Московские комиссары отобрали семинарию. Румынская церковь отторгла Кишиневскую епархию.

Пролилась кровь православных в Павловском Посаде, в Омске, в Твери, в Туле.

Тихон разослал через посольства известительные письма о гонениях на Церковь: Константинопольскому патриарху, христианам Каира, Синая, Далматии…

Боролся с сатанинской властью открыто, но его пытались втянуть в игры закулисные, благословлять террор и оккупацию российских территорий.

Троицкое подворье нежданно посетил видный работник французского посольства граф де Шевильи, с ним приехал представитель консульства Рене Маршан.

– Новые власти России, – сказал граф, – стараются копировать французскую революцию. Французская революция утонула в крови… Мы могли бы помочь вашему святейшеству покинуть страну.

– Благодарю вас, но я – пастырь.

– Вы – мужественный пастырь! – Де Шевильи поклонился. – Тогда позвольте спросить: где, в ком, в чем видите вы спасение России от страшных бедствий? Считаете ли вы, что новая власть способна дать стране благоденствие?

– Ленина и Троцкого охраняют китайцы. Аресты производят латыши, в ЧК – иудеи. Россия в плену.

– Тогда я позволю себе задать и такой вопрос: готовится открытие Восточного фронта. Русское сопротивление в Приморье получит поддержку Японии, в Сибири и на Волге ударной силой Белого движения стал чехословацкий корпус. Союзные войска высадились на севере России, еще более крупный десант возможен на юге. Благословляете ли вы действия союзных армий?

– Брестский мир – позорное клеймо на челе России, но, – Тихон посмотрел в глаза дипломата ясно и твердо, – вмешательство Церкви в политику невозможно. Как гражданин, я сочувствую всякому освободительному движению, как пастырь – обращаю душу к Богу и смиренно предаюсь Его святой воле.

Французы остались довольны беседой.

Союз защиты Родины и свободы готовил восстание в Ярославле и в Рыбинске. Ярославль был избран для отвлекающего удара, заговорщикам нужны были военные склады и пушки Рыбинска.

В Москве чекисты опередили, арестовали сто офицеров, членов Союза.

А у Церкви были свои дела. В День перенесения мощей святителя мученика Филиппа, 16 июля по новому стилю, патриарх совершил молебен в Успенском соборе. Призывал молить за императора православного. То была последняя молитва за Николая при жизни его.