Патриарх Тихон. Крестный путь

И все казалось: отныне жизнь не может быть скверной, ибо сатана повержен.

В Петрограде

Выезд в подмосковный Богородск был для Тихона первым в сане патриарха. Теперь его ждал Петроград. Большевики поломались-поломались, но разрешение покинуть Москву дали. Расщедрившись, предоставили отдельное купе. Святейший ехал с келейником и с Розовым. Но железнодорожники воспротивились этакому унижению святейшего, подали отдельный вагон.

Ко встрече патриарха в бывшей столице империи готовились и христиане, и безбожники.

В мае в Тенишевском училище власти устроили диспут «Борьба с Богом». Новый «светлый» мир представлял начальник антирелигиозной пропаганды Шпицберг, старый мир суеверий и предрассудков – батюшка Введенский. Два говоруна-иудея должны были разыграть блистательное представление, но после доклада Шпицберга на сцену поднялись передовые старшеклассники и объявили: «Зачем нам слушать попа? Он будет учить не как бороться с Богом, а как с Богом жить. Довольно старых сказок!» Школьников поддержал матрос, по моде увешанный пулеметными лентами:

– Ваш поповский Бог негодяй. Его надо шлепнуть и – баста!

Введенскому все-таки дали слово, а он и в окопах умел говорить. Победил безбожника огнем вдохновения, ушел со сцены под овацию.

Однако красные матросы, почитавшие себя в ответе за правое дело революции, не сдались. Узнавши, что патриарх собирается молиться в Кронштадте, постановили: приедет – расстреляем.

Готовились ко встрече патриарха в Петроградской ЧК. За день до прибытия святейшего к самому Моисею Соломоновичу Урицкому молодцы в кожанках доставили Митрофана Митрофановича Колтовского. Дворянин, офицер, избранный революционными солдатами командиром, он работал теперь заведующим постановочной частью Академического драмтеатра и оставался прилежным христианином. Епископ Артемий Лужский, назначенный митрополитом Вениамином отвечать за охрану святейшего, поручил Колтовскому руководить добровольцами.

– Почему не доложили? – спросил Урицкий, смягчая угрожающий вопрос мягкой интонацией. – У вас целое войско собрано.

– Не знаю, – ответил Колтовский, – не знаю, кому докладывать.

– Будет ли у ваших людей оружие?

– Сказано, чтоб ни ножей, ни револьверов. Всей нашей власти – белая повязка.

– Если будет порядок – нам работы меньше. – И с какой-то безнадежностью Урицкий сказал о главном: – Предупреждаю. Произойдут эксцессы, полетят фуражки или кого-то побьют – мы вас арестуем.

На каждой остановке поезда патриаршего благословения ожидали многолюдные крестные ходы. Россия показала самозванным властям, кто ее истинный вождь.

На границе епархии святейшего Тихона встретил преосвященный Артемий.

– Ну что? – спросил Тихон, усаживая владыку напротив себя, у окна. – Прихожане в кожаных тужурках нас будут встречать?

– Когда народу очень много, – улыбнулся Артемий, – глаза мозолить остерегаются. А народу будет очень много.

– Ах, какой свет! – Тихон приник к стеклу. – И небо, небо! Я только теперь понимаю, что мне было так дорого на Аляске. Близкое небо. Эта особая северная прозрачность. Свет.

Артемий улыбался:

– Ради вашего святейшества такая благодать. Недели две дожди нудили. Беспросветные. Само светило приветствует – первого патриарха, шествующего в сей край.

– А ведь верно! Святейший Адриан отошел ко Господу в 1700-м… Петербурга в помине не было.

– Господи, да разве это не удивительно! В Москве избирают патриарха, а власть, чуждая православию, переезжает именно в Москву, ибо патриарх должен жить в стольном граде. Патриарх Руси – патриарх Московский.

– Подъезжаем, – сказал Яков Анисимович, подавая святейшему куколь.

– Да, да! – Тихон прикрыл глаза, творя молитву и сосредотачиваясь.

Когда отворились двери вагона – услышали: звонят. Пасхально, радостно.

На перроне хоругви, иконы, священники островком и картузы, косоворотки – питерские рабочие.

Митрополит Вениамин шагнул навстречу под благословение святейшего, речь его была короткой, проникновенной. Заканчивая, сказал:

– Духовенство и верующие готовы за Христа и Церковь понести любые жертвы и даже умереть.

Тихон улыбнулся:

– Умереть нынче немудрено. Нынче труднее научиться, как жить.

Народ раздался, пропуская святейшего и владык к экипажам.

Знаменская площадь сплошь запружена крестными ходами. На Старо-Невском проспекте тоже крестные ходы. Было оставлено место для проезда экипажей в одну сторону. Святейший стоял, благословляя народ. Сказал Вениамину:

– А на мне ведь поясок. Тот самый!

– Какой поясок? – не понял владыка.

– Тот, что вы привезли мне от игуменьи матушки Ангелины.

– Батюшки Иоанна Кронштадтского?

– Батюшкин. О, я теперь знаю, каково приходилось незабвенному молитвеннику. – И снова поднял обе руки, благословляя народ.

У входа в лавру святейшего встретили викарные епископы Нарвский Геннадий, Ямбургский Анастасий, Ладожский Мелхиседек, две сотни священников, шестьдесят диаконов.