Патриций

– Я тоже. Так как тебе предложение?

– Я подумаю… Так ты наконец нальешь в кружки вина?

– Ах да, – хватая кувшин, воскликнул Рысь. – Извини, запамятовал.

Снаружи, на улице, вдруг послышались детские крики. Юний насторожился:

– Впрочем, если хочешь, я его тебе оставлю… Чуть не забыл – у меня ведь тут еще одно небольшое дело.

Во дворе дома, у распахнутых ворот, трое чумазых мальчишек, одетых в какие-то лохмотья, отчаянно препирались с привратником.

– Не пущу! – пытаясь прогнать незваных гостей, слуга потрясал увесистой палкой. – Не пущу, сказал! А ну, проваливайте. Одна грязь от вас да блохи!

– Да мы по делу!

– Знаю я ваши дела… А вот тебе! На, получай!

Привратник все ж таки перетянул одного из ребят палкою по спине, за что немедленно получил ответ в виде метко брошенного камня, угодившего слуге в плечо.

– Ах, вы кидаться! – заверещал тот. – Погодите, сейчас спущу собак.

– Нам нужен господин Юний.

– Нет здесь таких!

– Нас прислал рыжий Теодульф, молотобоец.

– Не знаю и знать не хочу!

Рысь побыстрее подошел ближе:

– Я – Юний. Так вы от Тео?

– Да.

– Идемте куда-нибудь.

Они вышли за ворота и, немного пройдя по тропинке, уселись прямо на лугу на свежей травке. Весеннее солнце ласково пригревало спину, было тепло, словно летом, хотя совсем рядом, на дне неглубокого овражка, еще виднелся почерневший слежавшийся снег.

– Так что вызнали? Говорите!

Мальчишки, словно сороки, затрещали наперебой, и Юний поморщился – не так уж и хорошо он знал их язык, чтобы хоть что-нибудь разобрать.

– А ну, давайте-ка помедленнее! И по очереди. Сначала – ты, – Юний ткнул пальцем в грудь крайнего парнишки, выглядевшего чуть постарше остальных. Тот приосанился, с гордостью поглядывая на своих приятелей, и, солидно, по-взрослому, высморкавшись, произнес:

– Мы узнали, как умер слуга Гардроард.

– Так говори же!

Мальчишка ухмыльнулся:

– А деньги?

– На! – Юний положил в грязную ладошку маленький серебряный кружочек – сестерций – и предупредил: – Следующий получите после рассказа.

– Гардроард был убит стрелой! – зажав денежку в кулаке, важно продолжил мальчик.

– Стрелой?

Юний задумался. Лук и стрелы вовсе не являлись обычным оружием германцев, как, впрочем, и римлян. Ладно бы праща или дротик, а то – стрела. Хотя, конечно, находились и у германцев лучники, но это была редкость.

– А кто стрелял, узнали?

– Нет, господин. Да этого никто не знает – уж больно много там было разбойников.

– А, так слуга погиб при обороне постоялого двора?

– Именно так, господин.

– Ясно. – Юний рассеянно швырнул мальчишкам монету, чем, сам того не желая, спровоцировал нешуточную драку с кровью, соплями и воплями.

Тот, что постарше, поймал в прыжке и вторую монету, после чего опрометью бросился бежать. Однако его товарищи были начеку и тут же кинулись за ним – нагнали и, повалив на землю, принялись колошматить ногами, в результате чего денежки перекочевали к другому товарищу, который в свою очередь тоже пустился наутек, – и теперь роли несколько поменялись.