Патроны чародея

Ворота замка распахнуты, несколько человек выскочили наружу и спорят, указывая друг другу в разные стороны. Со стороны леса примчался всадник на неоседланной лошади. На большой скорости, рискуя сбить с ног попавшихся навстречу, влетел в ворота.

Глава 3

Фицрой пригнулся к конской шее и пустил коня в галоп. Я запоздал и догнал, когда он уже остановился возле столпившейся челяди и мужиков Риттера, что сжимают в руках копья и зло оглядываются по сторонам.

   — Что случилось? — потребовал он. Оглянулся на топот моего коня. — Быстро все рассказывайте!

Вперед вышел Риттер, всклокоченный и злой, кровь течет из раны над бровью и затекает в глаз, он быстро вытер и сказал сорванным голосом:

   — Благородная гостья похищена!

Фицрой охнул, а я спросил растерянно:

   — Но… как?.. Ворота были открыты?

Он покачал головой, кто–то сунул ему чистую тряпку, но он даже не обратил внимания, что у него в руке.

   — Глердесса увидела через окно дивные цветы и возжелала собрать их. Я велел не открывать ворота, но она вышла через калитку, словно простая крестьянка. Я побежал следом и велел вернуться, но ее глердство сообщили мне, что не мне, мужику косоротому, ей приказывать. А вот если она пожалуется, меня пошлют свиней пасти…

Фицрой проворчал:

   — Вот оно, благородное воспитание.

   — Пошла одна? — спросил я.

Риттер посмотрел в недоумении.

   — Нет, конечно. Я велел трем девкам пойти с нею, вдруг понадобятся, а двух парней послал тайком следом на случай, если волка увидят.

Фицрой перебил:

   — Понятно, ты все сделал правильно. Как и кто похитил?

   — Я на всякий случай смотрел с ворот, — признался Риттер. — Что–то недоброе чувствовалось. У старых солдат, сами знаете, есть такое… Увидел, как в лесу мелькнули цветные плащи, тут же велел нашим выскочить и бежать к глердессе. Она как раз уже нарвала цветов, хотела вернуться… Я тоже вооружился и пошел в ее сторону.

Он умолк, а один из молодых мужиков, что стояли рядом и жадно ловили каждое слово, быстро выпалил:

   — Это я следил за ними тайком!.. Только и успел увидеть, как из леса вылетели сразу трое, один подхватил глердессу к себе на седло, двое вытащили мечи и показали девкам, те с визгом обратно к замку… Караганчик, это второй, что был со мной, вскочил на коня и погнался следом.

   — Еще не вернулся?

   — Нет, ваше глердство!

Я повернулся к Риттеру.

   — А где тебя задело?

Он отмахнулся.

   — Успел одного перехватить на коне. Коня забрал, труп оставил. Пустяки, царапина. О камень стукнулся, когда он с коня на меня прыгнул.

Фицрой проговорил медленно:

   — Похоже, дорогой глерд Юджин, это вам придется остаться на хозяйстве. А я проедусь по следам, посмотрю, куда ее увезли.

Я сказал люто:

   — Это я отвечаю за женщину как мужчина и человек, давший ей убежище!

   — Ну, я ж не спорю…

   — Это оскорбление мне, — заявил я, распаляясь все сильнее, — потому еду прямо сейчас.

   — Я с вами, — сказал Фицрой. — Дорогой мой друг, мне почему–то кажется, что вы совершенно не умеете читать следы, как всякий житель большого города. А что вы житель большого города, самого его центра, и не отказывайтесь.

Я повернулся к Риттеру:

   — В какую сторону?

Он указал рукой.

   — Вон между теми громадными березами!

Я молча послал коня в галоп, за спиной застучали конские копыта, Фицрой обогнал, но когда березы стремительно приблизились, крикнул резко:

   — Стой!

Сам спрыгнул и сперва пошел, пригнувшись и всматриваясь в землю, потом опустился на колени и ощупывал почву кончиками пальцев.

   — Ну что там? — спросил я в нетерпении.

   — Их было намного больше, — сказал он, — пятеро или семеро. — Кони неподкованные, как и везде, кроме столицы Нижних Долин и окрестностей. Земля здесь мягкая, поскачут даже быстрее наших. Ушли через лес напрямую, торопились, но дальше наверняка разделятся на три–четыре группы.

   — И мы не будем знать, — сказал я, — за кем гнаться?

   — Мы будем, — ответил он, — но вообще–то сбить со следа вот так удается. Конечно, не таких орлов…

   — Спасибо, Фицрой.

Он удивился.

   — За что?

   — Я не орел, — признался я. — Это ты орел.

   — Тогда ты, — сказал он весело, — дракон!.. Нет, еще круче — Убиватель Драконов!.. Ха–ха!..

Он поднялся в седло, я тут же пустил коня за ним. Сердце стучит часто и сильно, пистолет в кобуру всажен плотно, хотя покидает ее легко, убью любую сволочь, что только пикнет, только хрюкнет, не так посмотрит…

Белокорые березы закончились быстро, дальше пошли неизвестной породы гиганты в три обхвата, поросшие толстым слоем зеленого мха. Конские ноги проваливаются в листья так, что не видно копыт, зато в таком мрачном месте не растет трава и даже кустарник, потому видно на сотни шагов вперед.

Так мчались до позднего вечера, галопом пронеслись через пограничную с Уламрией реку, и уже почти в потемках Фицрой выбрал место для ночлега.

Могучий дуб, раскинувший ветви так, что легко укроет небольшое войско с конями и катапультами, принял и нас, ручеек дружелюбно позволил напиться холодной воды и ополоснуть ею разгоряченные морды.