Патруль джиннов на Фиолетовой ветке

– И когда нам работать над нашими презентациями? – ворчит Пари. Кирпал-сэр задал на дом собрать коллекцию фотографий зимних овощей и фруктов, но никто не собирается этого делать, потому что у нас в домах нет газет и журналов.

– Если хочешь заниматься, иди домой и занимайся, – говорит Фаиз. – Но ты этого не сделаешь, правда? Тебе нравится играться в детектива.

– Мы не играемся, – говорит Пари. – Это серьезно. Жизни людей в опасности.

– Невозможно спасти людей от злых джиннов, – говорит Фаиз. – Только экзорцисты это умеют.

– Мы тоже можем быть экзорцистами, – говорю я.

Фаиз бросает на меня яростные взгляды.

– Чтобы бороться с джиннами, нужно читать стихи из Корана. Джинны убьют тебя, если хоть что-то пойдет не так. Вот почему это делают только специально обученные люди.

– Может, Бенгали-Баба этому специально обучался, – говорю я.

– Индуистские бабы не знают Корана и ничего про джиннов.

Пари скрипит зубами. Наш разговор про джиннов раздражает ее.

Дома в переулке, где живет Аанчал, – настоящие пакка-дома из кирпича. У некоторых даже есть второй этаж. С обратной стороны у них, должно быть, даже собственные туалеты.

Мы останавливаемся рядом с женщиной, которая моет посуду, сидя на кирпиче, и спрашиваем у нее, где дом Аанчал. Женщина указывает на дом мыльным пальцем. С его порога на нас блеет бородатый козел.

Пари поднимает с земли увядшие листья и кормит козла. Колокольчик у него на шее звенит каждый раз, когда он жует, – слишком много раз. Какой-то мальчик, наверное, нашего возраста, одетый в толстую, как свитер, рубашку в красно-белую клетку, подходит к двери и выталкивает козла из дома коленом. У него круглое лицо человека, который слишком много ест.

– Что вам надо? – спрашивает он. На шоссе громко сигналит грузовик.

– Аанчал, – говорит Пари.

– Ее здесь нет. Кто вы?

– Нам было интересно, знала ли Аанчал наших друзей, Бахадура и Омвира. Они тоже пропали, – говорит Пари.

– Мы слышали про них, когда они пропали.

– Аджай, с кем ты разговариваешьь? – лает какая-то женщина из глубины дома.

– Ни с кем, – говорит мальчик. – Тут какие-то дети спрашивают про Аанчал-Диди.

– Прогони их, – кричит женщина. Должно быть, это мама Аанчал.

Фаиз неодобрительно бурчит себе под нос.

– Мы уйдем, – говорит Пари мальчику. – Но только можешь помочь нам, пожалуйста? Мы очень хотим найти друзей. А полиция ничего не сделала.

Пари не дает мне спросить про старика-парня Аанчал.

– Полиция нам тоже не помогает, – говорит мальчик. Он приказывает нам жестами отойти от двери. – Только сегодня женщина-полицейская сказала папе: «Ну чего вы плачете, ваша дочь сбежала со своим парнем-муллой». Но у моей диди не было парня. В день, когда она пропала, она ушла на занятие по английскому, как делает четыре раза в неделю.

– Твоя диди разве не… – начинаю я, но Пари перебивает:

– Твоя диди ходит в колледж?

– В июне она провалила экзамены десятого класса, – говорит Аджай. – Она работает в салоне красоты и еще ходит делать мехенди[42] на дому, и отбеливание лица, и окрашивание волос, и тому подобное, но на самом деле хочет устроиться в колл-центр. Вот почему она ходит на английский.

У меня слишком много вопросов, которые я не могу задать. Прежде всего, почему бордельная леди хочет работать в колл-центре? Во-вторых, как Аанчал может быть двадцать три, если только в этом году она была в десятом классе?

– Полиция сказала маме Бахадура, что он убежал сам. То же самое они сказали маме и папе Омвира, – говорит Пари. – Это хорошо для них, верно? Им не нужно даже пальцем шевелить. Если с нами что-то случается, то потому что мы сами это сделали. Если из нашего дома пропадает телевизор, мы сами украли его. Если нас убивают, мы сами себя убили. – Ее волосы обрушиваются на лицо, когда она яростно трясет головой во время своей речи.

Аджай ловит каждое слово Пари, будто они сделаны из сахара или золота.

– Сколько лет твоей диди? – спрашиваю я.

– Шестнадцать. На шесть лет старше меня.

В отчете Пари возраст Аанчал указан неправильно.

– Люди рассказывают такие ужасные вещи про диди. Она никогда не бывала в котхе. Это все оттого, что она красивая…

– Это место просто отсталое, говорю тебе! – восклицает Пари. – Была бы воля людей из басти – все девушки сидели бы дома, учились готовить и никогда не ходили бы в школу.

– Именно, – говорит Аджай.

Я не знаю, как Пари это удается; куда бы она ни пошла, она становится другом каждому, кого встречает, как с Гуру. Она, наверное, и с Психом станет лучшими друзьями, если встретится с его призраком.

– Мы не видели тебя у нас в школе, – говорит Пари Аджаю.

– Мы с братом учимся в школе «Модел», – говорит он. – Аанчал-Диди ходила в старшую школу рядом с нашей.

– Разве эта школа «Модел» не частная? – спрашивает Фаиз, потирая нос тыльной стороной ладони. – Как твой отец оплачивает такие высокие взносы?

– Ну уж точно не заставляет мою сестру работать в котхе, – угрожающе говорит Аджай, приближая свое лицо к лицу Фаиза.

– Он не это имел в виду, – говорит Пари.