Патруль: последнее дело Мышки и Сокола

Может быть, именно поэтому они не хотели развоплощать тех несчастных, кто попал в чужой мир случайно, без злого умысла. Не их вина, что присутствие чужака может этот мир уничтожить.

Первый их не любит. Не хочет ли он подставить их? Превратить в обычных чужаков, а потом без зазрения совести открыть на них охоту?

Под ноги попался какой-то маленький лысый зверек, решивший пересечь дорогу прямо перед идущими неспешным шагом патрульными, и Мышка, чертыхнувшись, споткнулась и вынырнула из невеселых мыслей.

Вспомнила, что Сокол говорил про слишком тихий зов. Огляделась. Они шли по довольно людному проспекту, и что-то подсказывало, что вскоре они выйдут на какую-нибудь площадь. Может, им встретится что-нибудь типа базара? Им нужен рассадник слухов, то место, где можно ненароком ввязаться в разговор и спросить: «А вы не знаете девушку, живущую в одиночестве и приручившую ворона»? Хотя, нет. Вороны в этом мире – священные животные, олицетворение местного божества. Единственные птицы в мире, они не были подвержены яду. Единственные существа этого мира, чьи перья не отваливались.

Возможно стоит поискать кого-то похожего на местную пророчицу? Если женщина из «этих» живет с вороном, местные точно ей поклоняются!

Если зов толком не работает, пора искать варианты обнаружить своих жертв как-то по-другому.

Ядовитые дожди и разгул бандитизма сделали город Хорн довольно неуютным местом: дома из серого камня, серая же мостовая, отсутствие хоть каких-то цветов на подоконниках и вонючие канавы с мусором. Облачаясь в яркие одежды, местные жители жили в постоянной серости и смотрели на мир сквозь решетки на окнах, призванные защитить их от местных королей улиц.

Зато хотя бы выглядели, как люди, а не то Мышка была бы вынуждена признать, что мир Нардин еще более неуютен, чем мир Шзар. Но – нет. Пока нет.

До площади они добрались через полчаса и, к радости Мышки, обнаружили на ней торговые ряды, заполненные людьми. Между степенно прогуливающимися взрослыми юркали мальчишки и девчонки, облаченные в откровенные лохмотья. Лишенные волос, они просили милостыню, устраивали драки между собой и явно пытались умыкнуть кошельки.

Приглядевшись, Мышка увидела и детей побогаче. Они с презрением смотрели на своих менее везучих сверстников и время от времени кидали в них мелкие камешки. Родители богатых выродков одобрительно поглаживали своих чад по голове, и было видно, что они сами не прочь заняться подобным. Мышка с отвращением смотрела на это разноцветное действо, ощущая себя грязной. Вмешиваться в обычное течение жизни патрульным было нельзя, и это бесило.

Красочные пышные платья, разноцветные парики, все это было лишь мишурой, скрывающей обозленные души.

Этим людям достался не самый уютный мир, чего уж там.

– Мы же выглядим, как все, да? – отстраненно спросила Мышка у напарника. Тот выглядел хмурым: ему тоже не нравилось то, что он видел.

– Выглядим, – прохрипел Сокол. – И сейчас нам надо смешаться с этой безобразной толпой. Остается только порадоваться, что у нас нет кошельков.

– Сейчас порадуемся, – проворчала Мышка. Она взяла напарника под руку и они, ступая мерным шагом, влились в бурлящую разноцветную толпу.

Разглядывая прилавки с товарами, Мышка думала о том, что не будь в мире Нардин фактора ядовитых дождей, возможно, люди не были бы такими. Возможно, сильно бы их быт и не изменился, но разница между бедняками и богачами была бы не столь заметной. Хотя бы в отношении искусственных волос. Теперь было совершенно очевидно, что чем богаче человек, тем красочней и объемнее у него парик. Нищие, просящие милостыню, не могли позволить себе такого. Их головы были лысыми, покрытыми струпьями и язвами от ядовитых дождей.

Возможно, под париками богачей тоже скрывались болячки, но Мышка была уверена, что они не настолько ужасны.

И прилавок с невзрачными пузырьками разного размера, у которого неизменно толпились богачи, говорил об этом достаточно красноречиво.

Здесь, в мире Нардин, самым главным сокровищем являются лекарства, нейтрализующие действие яда, спускающегося с небес. И позволить себе такие лекарства, судя по всему, может не каждый.

И Мышка была абсолютно уверена, что существует целая преступная ячейка, производящая подделки.

Обрывки чужих разговоров, доносящиеся до слуха, пока не могли ничем им помочь: говорили о резко взлетевших ценах на «нимулу» – спустя некоторое время Мышка поняла, что это как раз и есть средство от язв, – о том, что урожай в этом году довольно скуден, о предстоящем приеме у местного градоправителя, о его дочери, которой в детстве не повезло попасть под особо ядовитый дождь, изуродовавший ей лицо, отчего ее никто не хочет брать в жены, о скандале в гильдии ткачей, об открытии храма Ворона… а вот это интересно.

Храм Ворона… может ли быть так, что именно благодаря этому храму «эти» начали фонить?

В толпе слабый голосок зова совсем затерялся, и Мышке стало совсем не по себе. Хотел ли этого Первый, или нет, но сейчас Мышка чувствовала себя чужачкой. Инородным телом. Гнойным нарывом на плоти мира. Опухолью, которую нужно удалить.