Патруль: последнее дело Мышки и Сокола

Сокол будто бы немного расслабился.

– Меня подстрелили, а ты приняла какую-то дрянь. Это если коротко. Честно говоря, я тоже не знаю, что именно произошло с тобой. Я вырубился на улице, а пришел в себя уже здесь. Ты была под кайфом и несла полный бред. Например о том, что я очень бумажный, и ты разрезала меня на полосы, а потом склеила обратно. А еще ты хотела оторвать мне ноги, пытаясь спасти от непонятно чего. Тебе мерещились какие-то твари. Пришлось… Прости, Мышка, голова, наверное, болит из-за меня. Мне пришлось тебя вырубить.

– Под кайфом? – Мышка с ужасом посмотрела на Сокола. – Какой ужас…

– И это не все, – во взгляде напарника появился огонек веселья. – В этом состоянии ты умудрилась вытащить из меня пулю. Тебе казалось, что ты разрезала меня на куски. Хорошо, что только показалось, мне было бы обидно проснуться без рук или ног… или еще чего-нибудь нужного.

– Я… я вытащила пулю? – Мышка вытаращила глаза. – Сокол, я в жизни не умела делать таких вещей! Помнишь, тебя подстрелили в мире Олешер? Я тогда три квартала тебя тащила до ближайшего врача, потому что при мысли о том, что мне придется тебя резать, меня мутило…

– Тогда ты была в своем уме. А вчера… это было даже… интересно, если бы не было так больно…

– Больно? – испугалась Мышка. Что она вчера ему наговорила?!

– Да. Меня же все-таки подстрелили…

Забыв про свою боль в голове, Мышка вскочила на ноги.

– Схожу к управляющей, – пояснила она в ответ на вопросительный взгляд напарника. – Я не представляю, что я там вчера делала, но тебе однозначно нужен врач.

И не слушая его возражений, она быстро натянула парик, поправила платье и вышла из номера.

За стойкой сидела дородная женщина средних лет в иссиня-черном парике. Ее губы были выкрашены в темно-бордовый цвет, а глаза подведены дымчато-серыми тенями. Яркая косметика старила ее неимоверно, а презрительное выражение лица лишь подчеркивало впечатление.

– Я к вашим услугам, шер, – скупо улыбнулась она, когда Мышка подошла к стойке.

Интересно, а прошлым вечером тоже была эта женщина?

Так и не решившись задать этот вопрос вслух, Мышка откашлялась, сдержав очередной рвотный порыв, и, с отвращением слушая свой охрипший голос, произнесла:

– Первым делом вызовите в мой номер врача. Так же, я хочу принять ванну. И как можно скорее. В номере нет воды, принесите хотя бы графин. И завтрак для двоих.

При мысли о еде желудок протестующе заворчал, но Мышка понимала, что им с напарником необходимо поесть.

Управляющая кивнула. На ее лице не дрогнул ни один мускул, будто она была…

…манекеном…

Странное видение накрыло Мышку с головой. Мир на один короткий миг показался ей совершенно пустым, а женщина за стойкой – слепленной из папье-маше.

Тряхнув головой, Мышка сфокусировала взгляд на деревянной поверхности стойки. Мир, качнувшись, вернулся на свое место. Судя по всему, это отголоски вчерашнего. Редкостная отрава ей досталась, ничего не скажешь!

– Вам плохо, шер? – лицо управляющей приняло встревоженное выражение, потеряв неподвижность, и Мышку отпустило окончательно.

– Нет… то есть, да… мне нужен врач. Моему брату тоже. Он ранен. И вода. Нам нужна вода.

Осознав, что сболтнула лишнее, Мышка замолкла. В этом мире банд, продажной полиции и ядовитых дождей не стоит показывать слабость.

Это все наркотик виноват. Вспышка, во время которой мир показался ей пустым, выбила ее из колеи. Но не объяснять же это управляющей!

– Поторопитесь! – как можно тверже сказала Мышка и, пошатываясь от слабости, пошла вверх по лестнице обратно в номер.

Пока ее не было, Сокол исчез.

Обнаружив комнату пустой, Мышка испытала странную смесь тревоги, тоски и разочарования. Умом она понимала, что дальше уборной напарник уйти не мог, но все равно едва сдержалась от глупого панического вскрика. Мысль о том, что вчера она могла напортачить и убить Сокола, внушала откровенный ужас. И засохшие потеки на стенах и полу только усугубляли это чувство, высасывающее из нее последние крохи тепла.

Возможно, озноб тоже был побочным действием наркотика, но сейчас это было не так уж и важно…

Она жутко хотела залезть в горячую ванную, смыть с себя грязь и кровь, ведь на ее руках была кровь Сокола, внушить себе, что все будет хорошо…

А потом она поняла, что не сможет. Не сможет заставить себя залезть в такую желанную теплую воду пока не придет врач и не осмотрит напарника. Она должна знать, что все будет хорошо.

Дверь уборной открылась, и на пороге возник тяжело опирающийся о косяк Сокол. Он окинул Мышку странным тяжелым взглядом, и она поежилась, почувствовав себя совсем неуютно. Но это чувство быстро сменилось тревогой: белоснежные бинты практически сливались с телом напарника. Он потерял слишком много крови.

– Тебе очень больно, да? – Мышка хотела, чтобы ее голос звучал сочувствующе, но получилось как-то жалобно.

Напарник мотнул головой.

– Нормально, – проскрипел он. – А если вспомнить, что меня разрезали на полоски, а потом склеили обратно, то просто отлично.